Хроники Маджипура   ::   Силверберг Роберт

Работает? Да! Он ощущал присутствие чужого разума! Человек этот умер девять тысяч лет назад, но сознание… ее? Да, ее, это была женщина, юная женщина, — наполняло Хиссуне до тех пор, пока он не потерял уверенность, Хиссуне он или Тесме из Нарабала…

Он с радостью освободил себя от понимания того, что живет, мыслит и чувствует, и позволил чужой душе овладеть собой.



ТЕСМЕ И ХАЙРОГ

1



Уже шесть месяцев Тесме жила одна в хижине, которую построила своими руками в густых тропических джунглях милях в пяти к востоку от Нарабала: там, куда не долетали морские ветра и тяжелый сырой воздух цеплялся за все, как меховой саван. Раньше ей никогда не приходилось делать все своими руками, и поначалу она поражалась, как это здорово, когда срезала тонкие молоденькие деревья, обдирала золотистую кору и вбивала их скользкие острые концы в мягкую влажную землю, затем переплетала их лозами и лианами, а сверху крепила пять громадных ветвей враммы, делая кровлю. Не архитектурный шедевр, но дождь внутрь не попадал, и о холодах можно было не беспокоиться. За месяц стволы сиджании разрослись и закрыли всю кровлю побегами новых кожистых листьев прямо под потолком, а связывающие их виноградные лозы тоже продолжали жить, отправляя вниз мягкие красные усики, искавшие и находившие богатую плодородную почву, так что дом теперь стал живым, с каждым днем становясь все более уютным и надежным, поскольку лианы со временем становились крепче, и Тесме это нравилось. Здесь, как и в Нарабале, ничто не умирало надолго, воздух был таким же теплым, солнце таким же ярким, а дожди такими же обильными, и все быстро преображалось само по себе, с буйной, жизнерадостной легкостью тропиков.

Одиночество тоже переносилось легче по сравнению с Нарабалом, где ей хотелось очень многого и где жизнь пошла как-то вкривь и вкось: слишком много внутренних неурядиц, слишком много суматохи, шума, друзей, отправившихся в путешествия, любовников, ставших врагами. Ей было двадцать пять лет, и нужно было приостановиться, оглянуться на прошлое, сменить жизненный ритм, пока ее не растрясло по пустякам. Джунгли подходили для этого идеально. Она рано вставала, купалась в маленьком естественном пруду, завтракала, собирая ягоды с лоз токки, затем гуляла, пела, читала стихи и сочиняла их, проверяла ловушки — нет ли пойманных животных, — взбиралась на деревья и высоко вверху омывалась солнцем в гамаке из лиан, снова купалась, разговаривала сама с собой и отправлялась спать с заходом солнца. Поначалу она думала, что нечем будет заняться и вскоре ей все наскучит, но ошиблась: дни были заполнены до предела и всегда оставалось несколько задумок на завтра.

Еще она думала, что раз в неделю будет возвращаться в Нарабал купить кое-что, подобрать новые кубики и книги, заглянуть иной раз на концерт или игрище, может даже навестить семью или некоторых приятелей. И действительно — в город она ходила довольно часто. Но дорога была жаркая и душная и к тому же отнимала полдня, и по мере того, как Тесме привыкала к уединению, она находила Нарабал все более шумным и суматошным, а удовольствие, получаемое от походов, все меньше.

Люди в Нарабале глазели на нее. Она знала, что ее всегда считали эксцентричной, чуть спятившей дикаркой, а теперь вообще сравнивали с живущей сама по себе обезьяной, прыгающей по вершинам деревьев; таким образом, промежутки между ее визитами в город становились все больше. Она ходила теперь лишь в случае крайней необходимости. В день, когда она наткнулась на Хайрога, девушка не была в Нарабале по меньшей мере пять недель.

Она бродила утром по болотистому подлеску, собирая душистые желтые фаржи; мешочек был почти полон, и Тесме подумывала о возвращении, когда случайно заметила в нескольких ярдах от себя существо с блестящей, отливающей металлом серой кожей и трубчатыми конечностями. Оно неуклюже вытянулось на земле под большим деревом сиджайлом.