За земными вратами   ::   Каттнер Генри

---------------------------------------------

Каттнер Генри

За земными вратами



ГЕНРИ КАТТНЕР

ЗА ЗЕМНЫМИ ВРАТАМИ

Пер. А. Кутамонова

ПРОЛОГ

Итак, теперь она звалась Малеска. Ее импресарио уверил, думаю, небезосновательно, что она - самая очаровательная девушка Америки. Но если б я знал, что сегодня вечером она будет исполнять здесь "Крыши Виндзора", то пошел бы в какое-нибудь другое место.

Однако было уже слишком поздно - я сидел за столиком, довольствуясь сэндвичем и виски с содовой. Свет погас, включили прожектора: на сцене в буре аплодисментов стояла, кланяясь, Малеска. Я надеялся еще, что она не помешает мне спокойно поужинать. Можно ведь и не смотреть в ее сторону. Я принялся за белое мясо цыпленка и виски с содовой, ненадолго мне удалось даже направить мысли в иное русло, впрочем, пока не зазвучал этот знаменитый бархатный голос...

Я слушал, как она поет. Скрипнул стул. В полутьме кто-то сел возле меня. Вглядевшись, я узнал одного из заправил шоу-бизнеса.

- Привет, Бартон, - сказал он.

- Привет.

- Не возражаешь, если я составлю тебе компанию?

Я сделал пригласительный жест, и он что-то заказал бесшумно подбежавшему официанту. Малеска все еще пела.

Человек, севший за мой столик, уставился на нее с восторженным вниманием, как, впрочем, и все остальные в этом зале, исключая, пожалуй, меня.

Ее дважды вызывали на "бис", и, когда зажгли свет, я увидел, что мой сосед пристально смотрит мне в лицо. Мое равнодушие было, вероятно, слишком очевидно.

- Не впечатляет? - озадаченно спросил он.

Даже и до Коржибского этот вопрос не имел бы смысла: я знал, что не могу ему ответить, и не трудился, - просто промолчал. Краем глаза я видел, как Малеска, шелестя жесткими юбками, пробирается к нашему столику. Я вздохнул.

Она принесла легкий аромат цветочных духов, которые, я в этом уверен, не сама себе выбирала.

- Эдди, - сказала она, опершись о край стола и наклонившись ко мне.

- Да?

- Эдди, я тебя не видела лет сто.

- Да, пожалуй.

- Послушай, почему бы тебе не подождать здесь? Своди меня куда-нибудь после выступления. Мы могли бы пропустить по стаканчику или... А? Как, Эдди?

Ее голос завораживал, в нем было что-то магическое. Таким же он был, когда звучал по радио и на пластинках, а скоро появится и в кино. Я молчал.

- Эдди, пожалуйста!..

Я взял свой стакан, допил то, что там оставалось, стряхнул крошки с пиджака и положил салфетку на стол.

- Благодарю, - сказал я. - Но не смогу.

Она пристально посмотрела на меня - таким знакомым, испытующим взглядом, полным непонимания и растерянности. В зале по-прежнему гремели аплодисменты.

- Эдди...

- Ну ты же слышала. Давай-ка иди... Тебя зовут на "бис"!

Она молча повернулась и направилась к сцене, пробираясь между столами; ее юбки шипели и пенились.

- Эдди, ты с ума сошел? - спросил мой сосед.

- Весьма возможно, - ответил я, не собираясь ему ничего объяснять.

- Ну ладно, Эдди. Я полагаю, тебе виднее. Но все равно это странно: самая красивая женщина в мире бросается к твоим ногам - а тебе наплевать. Это просто неблагоразумно.

- А я вообще не слишком благоразумен, - ответил я. Разумеется, это ложь, потому что я - самый благоразумный человек в мире, и не только в этом мире.

- Ты выдаешь одни избитые истины, - заметил мой собеседник. - Но ведь это не ответ.

- Избитые истины... - я поперхнулся. - Ничего, ничего, все в порядке. А что ты имеешь против избитых истин? От частого повторения они стали банальными, но оттого не стали менее правдивыми, не так ли? - Я посмотрел на Малеску, сделавшую стойку у микрофона: она опять собиралась петь.

- Знал я одного человека, который пытался посрамить эти избитые истины, - продолжал я в раздумье, осознавая, что, возможно, говорю лишнее. - Он вляпался по самые уши. Круто ему пришлось, тому парню.