Забытый колодец миров   ::   Ли Танит

Ей захотелось лежать на красном песке и упиваться его дыханием, ветром пустыни.

— Нет, — сказал он. — Я предлагаю кое-что получше. Если хочешь, можешь прийти ко мне.

— Разве смею я желать чего-нибудь еще?

— Ты просила жизни. Для себя и твоего повелителя, римлянина.

Клеопатра отогнала все мысли. Лежала, глядя в его очи, где скопилась синева всех вечеров и золото всех звезд.

— Ты не даруешь мне победу?

— Если угодно, можешь получить ее, — ответил Сутех, Сет, властелин дельты, брат Осириса, убийца и охотник, рыжеволосый бог. — Тебе обещан успех. Взять его или отказаться — твое право. И твоего Антония… Одержи победу на море у мыса под названием Акций и возвращайся в Египет со своим повелителем, и он будет любить тебя до самой смерти.

— Об этом я и просила, — сказала царица.

— Или… — Сутех чарующе, лукаво, как смертный, потупился. Наверное, он знал, как это подействует на нее. — Или ты можешь стать моей.

— Твоей рабыней, — проговорила она. — Это, конечно, великая честь, но…

— Женой, — сказал бог. — Я сделаю тебя моей Нефтидой.

Он говорил на греческом о своей сестре-богине.

— Она была тебе неверна! — порывисто, дерзко воскликнула Клеопатра.

— Это верно. Но на подобные вещи боги смотрят иначе. Между прочим, она прелестница под стать тебе.

— Вот как? За что мне такая честь?

— Такие, как ты, на свет появляются редко. Утих плеск подземной воды, и снова Клеопатра услышала морской гул. Услышала девять лет спустя.

— Наверное, ты меня разыгрываешь. Но, глянув на него, Клеопатра увидела золотое сердце. Он был для нее прозрачен, как и она для него. Не желал ничего скрывать. А вдруг это уловка? Что, если она под чарами хеки или римского злого колдовства?

— Если я останусь верна своему любовнику-человеку, ты меня покараешь? Убьешь?

— Нет, я всего лишь утрачу к тебе интерес. Клеопатра смежила веки. Она знала природу своей слабости. Знала, что даже он, судя по всему, не защищен от одиночества.

— Отправляйся с Антонием на битву, — сказал он. — Ты просила победу, и ты ее получишь. Только, гречанка Клеопатра, посмотри на него в бою. Оцени. Тебе предстоит жить с ним долго, ты можешь состариться рядом с ним, если захочешь. Или иди ко мне. В вечность.

— Я должна остаться с ним. — Она посмотрела Сету в глаза. — Как же иначе?

— Но если передумаешь, дай мне знак.

— Какой?

— Заметный… Чтобы его увидел и запомнил весь мир.

Он медленно протянул ей руку. На пальцах сверкали перстни, как у фараонов. Вероятно, древние египетские цари носили копии этих перстней. Они сияли, как глаза змей или львов. Он положил ладонь Клеопатре под горло, на изумрудный амулет. Ее душа взлетела над телом и мгновение парила на крыльях, и Клеопатра поняла, что значит принадлежать ему, что значит быть богиней.

— Клеопатра, даже жизнь там тебе не понадобится. Я могу унести прекрасную душу, а хорошенькое тело пускай остается. Да, эта роскошная плоть ничто по сравнению с твоей душой. Ни ножа, ни яда… Это будет очень легко.

— Какой знак я должна подать? — напомнила она.

— Брось своего любимого в разгаре битвы, — сказал бог.

— Антония? Но он же дитя.

— Все, кто был с тобой, становились детьми. Бог помахал на прощание рукой, но Клеопатра осталась парить в небесах. Его глазами были синие звезды. Его, ее суженого, великого бога. Более великого, чем она. В нем она могла потеряться. В нем она могла найтись.

Будто сквозь золотую туманную дымку увидела она юную гречанку Хармион по прозвищу Маленький Восторг. Хармион стояла у края ее кушетки. Затем золото расплавилось. Не осталось никого и ничего, кроме смертной девушки, света лампад и ночи.

— Царица, он к тебе не придет. — Хармион говорила об Антонии. — Наверняка он пьян и нежится в чужих объятиях.

Клеопатра встала с кушетки.