Затмение луны   ::   Ходжилл Пэт

Блики играли на обнаженных ножах, коротких, раскаленных добела клинках. Она вжалась в спинку Трона Милости, но они подходили все ближе, ближе…

– Нет!

Джейм проснулась от собственного крика. Спина ее упиралась в камень, но где же ножи? Было холодно, так холодно, что воздух обжег легкие, когда она глубоко вдохнула, пытаясь унять дрожь. Где она? Ветер хлестал по лицу, снег жалил щеки до онемения. Нет, совсем не в Тай-Тестигоне, а много-много выше, где-то на закрытых бураном перевалах Хмари. Она сбежала из города прежде, чем воры успели схватить ее. Зато теперь до нее добралась пурга, она потерялась в метели. Но почему так темно? Девушка ощупала камни вокруг себя, скалу, давшую ей пристанище, борясь с первыми ростками паники.

– Марк, где ты?

Рядом поскуливал Жур. Слепой от рождения барс мог видеть ее глазами – конечно, когда она сама видела хоть что-то.

– Марк? – От страха ее голос стал резче и моложе – словно ей не девятнадцать, а девять. – Почему темно? Ты позволил мне спать до захода луны? Марк?

Захрустел снег под тяжелыми шагами.

– Женщина? Погоди, погоди. Дай я посмотрю.

Она почувствовала, как большие руки кендара бережно прикасаются к ее лицу.

– У м-меня снежная слепота?

– О, вовсе нет. У тебя просто смерзлись веки. «Слезы? Но я никогда не плачу». Потом она вспомнила гостиницу.

– Они все сгорели заживо, – неуверенно проговорила девушка. – Клепетти, Тубан, все. Даже Танис, хотя она и так уже была мертва.

– Что ж, такое могло случиться, – медленно ответил Марк. – Добрая половина города пылала, когда мы ушли, но это было три дня тому назад, худшее уже миновало, и таверна тогда была в безопасности. Но если ты ясновидица…

– Да избавлюсь ли я, наконец, от этого? – Голос Джейм звучал странно даже для нее самой, искаженный тьмой, ночными кошмарами и памятью. – Можешь не напоминать мне, что я шанир. Старая кровь, старые силы – отродье, нечисть…

Марк тряхнул ее. Он сделал это очень аккуратно, но огромная сила мощных рук вырвала ее из воспоминаний о криках отца, выгоняющего ее из замка, бывшего ее домом, в Гиблые Земли. Но это было давным-давно, до тех лет за Темным Порогом, которые она так и не вспомнила, до того, как она вернулась в Ратиллен, чтобы играть двойную роль – Талисман, ученицы величайшего вора Тай-Тестигона, и Абтирр, трактирной и храмовой танцовщицы.

Жур озабоченно потерся носом о ее нос. Потом она почувствовала его горячий шершавый язык на своих замерзших веках. Во тьме, когда сны ближе, чем явь, так непросто отличить одно от другого.

– Значит, «Рес-аб-Тирр», возможно, и выстоял, но Санни и Отрава… Санни вправду умер?

– Да.

Джейм содрогнулась.

– А Отрава? Он тоже?

– На это мы можем только надеяться.

Что ж, вот как все в конце концов закончилось. Отрава, Санни, Танис, Огрызь… Она горько рассмеялась:

– Мне тут пришло на ум – правда, поздновато – слишком дорого обходится людям моя дружба.

В этот момент лед, сковывающий веки, наконец-то растаял. Жур, мурлыча, потерся своей теплой щекой о ее щеку. Его усы приятно щекотали. Джейм увидела, что Марк позволил ей спать почти до утра. Буран немного стих, снег медленно кружился над землей, а не падал стеной, и низкая луна проглядывала сквозь рваный покров туч.

При ее блеклом свете Джейм озабоченно оглядела своего друга. Самая большая горная куртка, которую они нашли в лавке, чуть не лопалась на его широких плечах и едва закрывала сильные руки. Открытые холоду кисти были обветрены и шелушились, борода стала белой не только от прожитых лет, но и от покрывшего ее инея. Девяносто четыре, для кендаров это поздний средний возраст, но все-таки он слишком стар, чтобы пускаться в такие отчаянные путешествия.

– И зачем ты разрешил мне уговорить себя? – спросила девушка.