Земля без людей   ::   Стюарт Джордж

Но даже в таком состоянии, стоило начать спускаться сумеркам, он последними усилиями воли заставил себя встать и зажечь лампу. Он не хотел умирать в темноте. Полный тяжелых предчувствий, неуклюже горбясь, он смотрел на себя в маленькое зеркальце, из-за покатой крыши висящее слишком низко для его долговязой фигуры. Вытянутое лицо всегда было тонким, и, пожалуй, он бы не взял на себя смелость утверждать, что сейчас оно стало еще тоньше. Единственное, что отличало это лицо; от лица прежнего Иша — нездоровый румянец, проступавший даже сквозь плотный загар щек. Большие голубые глаза покраснели, слезились и, лихорадочно поблескивая, дико таращились на своего владельца. Светло-каштановые волосы — и в хорошие времена такие непокорные — теперь торчали в разные стороны, внося последний штрих в портрет больного и жалкого человека — почти мальчишки. Не испытывая особенного страха, хотя сейчас, как никогда раньше, отчетливо понимая, что стоит на пороге смерти, он вернулся на свою койку.

Совсем скоро жесточайший озноб охватил его тело. Внезапно, как и начался, озноб прошел, наверное, лишь для того, чтобы смениться горячечным полубредом. Сквозь красный, застилающий глаза туман он видел, как, ровным светом освещая стены его последнего убежища, продолжает гореть оставленная на столе керосиновая лампа. И еще он видел брошенный на пол молоток. Ручка все так же строго смотрит вверх, застыв в положении столь неустойчивого равновесия. Молоток незаслуженно занимал большую часть его сознания. Обрывки мыслей и восприятий складывались в мозгу, будто писал он завещание — старомодное завещание, в котором подробно описывалась каждая оставшаяся после него вещь. «Один молоток, называющийся ручник-отбойник, весом в четыре фунта; ручка с небольшими трещинами длиной в один фут; со следами воздействия сырости и атмосферных осадков, проявившихся в пятнах ржавчины, но все еще остающийся годным к работе». Иш был очень рад, когда в один из своих походов нашел этот молоток, ставший для него как бы связующей нитью с прошлым. Когда-то давно, сгибаясь в низком туннеле, шахтер выбивал таким молотком дошедший до упора бур. Работать одной рукой, молотком весом в четыре фунта, наверное, все, что мог позволить себе зажатый в каменном мешке человек. Вот почему такие молотки стали звать ручниками. Следуя своим лихорадочным мыслям, он думал, что стоит уделить описанию молотка пару страниц своего реферата. Часы, проведенные в темноте, разве совсем мало отличались от ужасов ночных кошмаров. Он кашлял, задыхался. Все его тело охватывал то мертвенный холод, то жар лихорадки. И еще, усилив мучения, розовая сыпь высыпала на коже. На рассвете он неожиданно забылся глубоким сном.

«Этого никогда не было» вовсе не означает, что «этого никогда не будет», так как в противном случае имеют право на существование утверждения: «моя нога не ломается, потому что я никогда не ломал ногу» либо: «я бессмертен, потому что никогда не умирал». Когда популяция насекомых, к примеру саранчи или кузнечиков, без видимых на то причин внезапно достигает непостижимых здравому уму пропорций, а потом также внезапно и совершенно жалким образом возвращается к своему первоначальному состоянию, мы обычно думаем и говорим: «Произошло нашествие насекомых». Количество живых организмов, стоящих на более высокой ступени развития, также подвержено значительным колебаниям. К ним относятся лемминги, постоянно проходящие свой временной цикл развития. Некоторое время вы просто не замечаете диких кроликов, пока они не размножаются в такой степени, что становятся настоящим стихийным бедствием. И вдруг, словно на них нападает мор, — все кролики исчезают.