Операция Бременские музыканты   ::   Гусев Валерий

И тут папа обронил, не отрываясь от газеты, странную фразу:

– С чего ты взял, что я не на работе?

И сказал он это таким тоном, что сразу стало ясно: уточнять нет никакого смысла, все равно ничего больше от него не услышишь.

Я подключил к плитке свежий баллон, отрезал кусок хлеба для наживки, мы наладили удочки и пошли на карьер.

Это очень красивое место. Живописное. Похожее на дикий каньон, как в фильмах про ковбоев.

Когда-то здесь добывали песок и вырыли экскаваторами громадную яму, в которой сохранилась дорога в самый низ для самосвалов. Она обвивала склоны, как большая змея, а все вокруг уже начало зарастать дикими травами и кустарниками, а на самом дне была чистая-пречистая вода, кое-где со стройными мохнатыми камышами по берегам. Озерцо такое получилось. Полное всяких удовольствий. И поглядеть на него приятно, и искупаться здорово, а уж карасей здесь развелось - хоть руками лови.

Мы наживили и забросили удочки и стали вполголоса, чтобы не спугнуть рыбу, обсуждать свои детективные дела.

– Никаких англичан в подвале нет, - сказал я, уставясь на поплавок. - И безголового привидения скряги-дедушки с монстрами тоже. Это мы слышали отрывок из ужастика…

– «Плюнь на дедушку», - уточнил Алешка. - И в тот раз, когда они орали в доме, тоже не было никаких преступлений. Опять какой-то ужастик по видаку.

– Это, я тебе скажу, парень, - задумчиво проговорил я любимую фразу Пал Данилыча. - Не так все просто. Ты же сам сказал - ни видака, ни телевизора в доме нет.

– В доме нет, - согласился Алешка, перебрасывая удочку. - Все у них в подвале.

– А зачем такие сложности? Зачем это скрывать? Ну любит этот Грибков смотреть ужастики, ну и что? Вон наш сосед из квартиры напротив «Сникерсы» любит, но не стесняется же?

Алешка не ответил, потому что рванул удилище вверх, выдернул здоровенного золотого карася, снял его с крючка и опустил в полиэтиленовый пакет с водой. А у меня не клевало.

– По-моему, Дим, - сказал он, снова забрасывая удочку, - здесь какая-то тайна. И мы ее должны разгадать. - Он тут же выхватил еще одного карася.

А я подумал, что никакой тайны здесь нет и в помине. Просто Грибков устроил в Мрачном доме производство ужастиков на кассетах, размножают их и переводят на русский язык эти «охранники», а потом Грибков распределяет готовые кассеты по своим торговым точкам и собирает денежки. Вот и все.

И я сказал об этом Алешке, когда он отправил очередного карася в битком набитый пакет. А у меня никак не клевало.

– Вот и не все, - не согласился Алешка. - Во-первых, почему они все это делают в секрете? - это раз. Во-вторых, кто бродит вокруг дома с фонарем и хромает? - это два. А три, - он выдернул еще одну рыбку, - кто там воет по ночам?

Да, на эти вопросы ответов у нас не было. Мы смотали удочки, искупались и пошли домой.

Когда мы поднимались наверх бесконечной песчаной лентой дороги, в карьере уже стемнело. Небо отсюда казалось почти черным, и на нем засияли звезды. А наверху было пока светло. За лесом, между ветвями деревьев еще поблескивали лучи заходящего солнца и звезды были еле видны тусклыми пятнышками. И ласточки мелькали высоко над землей.

– Это на завтрак. - Алешка протянул маме тяжелый пакет, в котором, как селедки в банке, сплотились караси.

– Где это вы их купили? - спросила мама. - И почем?

Мы так обиделись, что молча выпили чай и молча забрались на свой чердак. И такую почувствовали вдруг усталость, что даже за бинокль не взялись. Повалились на свои матрасы и погасили фонарик.

– Не люблю я этих «кассетников», - проворчал Алешка, задремывая. - Они своими ужастиками только детей пугают…

Алешка в свое время, когда эти ужастики только появились, как и все ребятишки, сначала очень ими увлекся. Но очень быстро охладел. «Ерунда, - говорил он сердито, - глупости одни, для одного только страха, а пользы никакой. Я настоящие сказки люблю, в которых смысл есть».