Желтый туман   ::   Дэниэлс Лес

Но все же кое-что в этой повести пробуждало в ней интерес: образ бессмертной любви, для которой не могла стать преградой даже сама смерть. Мысль о такой страсти завораживала ее и вместе с тем пугала; половиной своего существа она жаждала пережить нечто подобное, но разум говорил, что судьбою ей уготован союз с человеком весьма прозаичным. У Реджиналда Каллендера, как не уставала повторять тетя Пенелопа, имелись свои достоинства, но даже представить было невозможно, чтобы кто-то обвинил его в увлечении сверхъестественными материями. «Возможно, это и хорошо», – думала Фелиция. Она понимала, что и она сама, и, без сомнения, тетушка, сестра отца, натуры впечатлительные, так что, может быть, жених ей послан для того, чтобы помочь твердо стоять ногами на земле.

Вздохнув, она положила томик «Грозового перевала» на полированный столик, стоявший посреди гостиной. Сквозь тяжелые шторы еле-еле пробивался дневной свет, блеклый и угрюмый; в углу часы своим маятником как будто подталкивали время, приближая наступление темноты. Реджиналду и тете Пенелопе уже, конечно, давно пора вернуться. Против ее воли Фелиции виделись картины ужасного происшествия, способного разом лишить ее тех единственных двух человек, чьи жизни соприкасались с ее собственной. Она понимала, что это лишь глупая игра ее воображения, но ведь двенадцать лет назад Фелиция в один миг потеряла обоих родителей, и кому, как не ей, знать, что в жизни бывает и такое. В другой мир она верила сильнее, чем в то, что в мире этом на ее долю может выпасть счастье.

Она устремила взгляд на внушающий почтение портрет дяди Реджиналда, Уильяма, висевший над камином, и задумалась о том, где сейчас этот человек. Само собой, его тучное тело и круглое красное лицо лежат сейчас в гробу, зарытом на шесть футов под землей, но где же сам Уильям Каллендер? И где ее отец и мать? Духи умерших преследовали ее, ни разу не явившись в образе призраков; приди к ней, наверное, такое видение, и она тревожилась бы о них меньше. Фелиция только и желала, чтобы Реджиналд скорее вернулся и заставил ее забыть эти тягостные мысли, хотя каждый раз, когда он делал это, она чувствовала смутную обиду.

– Не разжечь ли мне камин, мисс?

И привидение, появись оно в тот момент перед Фелицией, не смогло бы перепугать ее сильнее, чем этот голос, но в следующее мгновение она поняла, что это всего лишь пришел дворецкий. Ей не верилось, что огонь сможет избавить ее от холода, жившего внутри ее существа, но все же радостные огоньки обрадуют всех, кто в этот промозглый осенний день придет сюда с похорон.

– Спасибо, Бут. Думаю, мистер Каллендер будет признателен.

Она услышала, как скрипнули его колени, когда он склонился перед портретом своего покойного господина, и горько пожалела, что не взялась за дело сама, ведь ей было бы намного легче, чем старику. Чувство вины заставило ее выйти из комнаты, и она пошла присмотреть за тем, как готовят поминальный ужин, хотя и там вполне могли обойтись без нее.

– Элис, у нас все готово? – спросила она хорошенькую темноволосую горничную. Девушка в черном форменном платье (в этот печальный день оно было без кружевных манжет и воротничка) сделала Фелиции реверанс и едва заметно улыбнулась.

– Готово, мисс, благодарю вас. Люди мистера Энтвистла сами обо всем позаботились, и все сделано отлично, вне всяких сомнений.

Буфет был весь заставлен съестным: там имелись ветчина и ростбиф, хлеб и пироги, кексы, бутылки шерри и портвейна. Припасов хватило бы на несколько дюжин гостей, а ведь за столом будет всего трое.

– Так много? – поразилась Фелиция, не успев даже задуматься о том, насколько уместно обсуждать вопросы этикета с прислугой.

– Да-да, мисс.