Женщина в волновых уравнениях Шрёдингера   ::   Мирабелли Юджин

Индекс ее цитирования оказался настолько высоким, что она была включена в онлайновый список наиболее важных научных работ.

Мозаики Эми Беллаква выставлялись в очень престижной галерее Стерна-Уайтхолла, что в Сан-Франциско, и удостоились на редкость благосклонного отзыва того же чрезвычайно влиятельного критика из «Калифорнийского спектра».

Фред Марш тридцати пяти лет, доселе не поименованный, но о котором мы уже знаем, что он успел замечательно разбогатеть (на пляжной недвижимости) и ездит на вызывающе красном спортивном

«альфа-ромео», был представлен Хайди Эгрет на сугубо приватном вернисаже в одной из небольших, но изысканных галерей Беркли. Через две недели Хайди и Фред уже вовсю наслаждались совместной жизнью в его шикарных апартаментах.

Татуировка Хайди на самом деле чрезвычайно напоминала (и по-прежнему напоминает) греческую букву пси Ч, то есть символ волновой функции в уравнениях Эрвина Шрёдингера. Но она также чрезвычайно напоминает и дьявольские вилы, и тот трезубец, что послужил морскому божеству Посейдону. Потому что, если уж говорить честно, все эти три фиговины просто чертовски, почти до конгруэнтности смахивают друг на друга.

И пока это все, что мы можем сказать о татуировке.

С прабабушкой Хайди Эгрет все обстоит намного сложнее. Нам неясно, была ли она той самой женщиной, которую Эрвин Шрёдин-гер пылко любил пятнадцать или двадцать дней в уединенном заснеженном шале в горах Швейцарии. Мы не знаем даже, как звали эту прабабку, сама Хайди тоже понятия не имеет. Как хотите, но все выглядит именно так, словно бы Природа специально установила дляя нас такие правила игры: чем больше мы узнаем про одну часть загадки (татуировка), тем меньше у нас уверенности во второй (прабабушка). Любопытно, что Вернер Гейзенберг еще в 1927 году опубликовал одну статью (Zeitschrift fur Physik 43 172-198), где сформулировал четкое определение аналогичной проблемы для микромира, ныне известной преимущественно как Принцип неопределенности Гейзенберга.

Но зато теперь мы можем узнать все, что нам нужно знать о татуировке, и это более или менее утешает.

- Это трезубец, и он означает, что я преданная поклонница Нептуна, - объяснила Хайди. - Был такой морской бог, думаю, вы все знаете. Раньше я очень много занималась серфингом, чуть ли не по всему побережью.

Дело было в Беркли, и они сидели в уличном кафе вчетвером, Хайди и Фред, Джон и Эми. День был ясный и солнечный, перед компанией открывалась широкая живописная панорама Бухты.

- А у твоей мамы была татуировка вроде этой? - спросил Джон.

- Не припомню, чтобы я видела что-нибудь такое, - сказала Хай-ди и покачала головой.

Ее мать умерла, когда Хайди было восемь лет. Отец позже женился во второй раз, но погиб в колоссальной свалке на калифорнийском шоссе 101, когда густейший туман заволок все окрестности. Хайди тогда было четырнадцать. Она осталась на попечении своей молодой мачехи, и у них сложились почти дружеские отношения, но когда девушке исполнилось семнадцать, мачеха снова вышла замуж, и тогда Хайди сбежала из дома. Несколько лет она жила на пляжах, занимаясь серфингом, и как раз в тот период сделала себе эту татуировку.

- В Санта-Кларе, - уточнила она.

- Каждый день я узнаю про нее что-нибудь новенькое! - весело ухмыляясь, сказал Фред, щеголявший легким светлым костюмом из натурального шелка. На левом запястье у него был огромный и безумно дорогой хронометр в корпусе из платины, который неизбежно бросался в глаза, так как Фред постоянно держал эту руку на спинке стула Хайди.

- Получается, это всего лишь обычный трезубец Нептуна, - резюмировала Эми. - И все?

- Нет, отчего же, - возразила Хайди. - Заодно и талисман, приносящий удачу. Такая гравировка была на серебряном кулоне, который мне подарила бабушка, мать моей матери.