Живая смерть   ::   Вул Стефан

Ученый, нажав кнопку на панели аппарата, извлек кассету и вручил её своему посетителю. Тот сунул её в портфель и скрестил пальцы в позе выжидания.

Жоаким откашлялся.

- Хм... значит, так! Мне удалось инициировать в колбе зарождение нормального экземпляра земноводного из яйца, сначала вылущенного, а затем вновь обретшего ядро обыкновенной клетки, взятой у живой взрослой особи. Ее донором при этом выступал самый обычный эпителий.

- Иными словами, переводя с языка научной тарабарщины, вы изъяли ядро из нормального яйца и заменили его ядром произвольной клетки, взятой у другой особи. Яйцо после этого развивалось нормально, произведя в конечном счете на свет жабу...

- Лягушку!

- Пусть ее... то есть появилась обыкновенная лягушка и...?

- И она была близнецом донора нового ядра.

Не говоря больше ни слова, Священник-Инспектор вытащил из портфеля досье. Он углубился в него на какое-то время, казалось, чего-то выискивая. Жоаким забеспокоился.

"И чего он сейчас там ещё откопает? - удрученно подумал ученый. - Ах! До чего же жаль, что теперь приходится иметь дело не с прежним священником".

С тем, что был до этого юнца? Да, то был престарелый, уже с полгода как умерший, добродушный инспектор. Его заменил вот этот совсем ещё молодой представитель Консистории. Пожилой, помнится, всегда старался как-то сгладить острые углы, стремился как можно меньше придираться, инструктировал по-человечески. А новичок, наоборот, показал себя субъектом несговорчивым, хотя и не злым. Просто он проявлял усердие, что обычно свойственно людям, только ещё начинающим делать карьеру.

- Ага, вот оно! - торжествующе ткнул визитер пальцем в одну из страниц дела.

У Жоакима захолонуло на сердце.

- Вот тут, - продолжал инспектор. - Я зачту выдержку, связанную с вашим предыдущим отчетом: "... Разрешено продолжать генетические опыты на рыбах".

- И что же, Ваша Бдительность?

- На РЫБАХ, и точка, Мэтр-био. А вы столь беспардонно толкуете мне тут о лягушках. Вы превысили ваши права.

"Все верно, - раздраженно подумал Жоаким. - Я ведь тогда едва скользнул взглядом по последней странице. Прежний инспектор всего бы лишь рассмеялся в этой ситуации и добавил бы на полях слово "и на земноводных". А этот раздувает целую историю из-за какой-то несчастной лягушки!"

- Но ведь она тоже обитает в водной среде, - рискнул он.

- Не надо, Мэтр-био, не надо! Бобры тоже считаются водными животными. Но я даже не смею дерзнуть представить себе, как бы прореагировала Консистория, узнав, что вы без официального на то разрешения принялись бы их разделывать. Так что даже в том виде, в каком сейчас предстает ваше дело, оно, по моему разумению, выглядит достаточно неважно.

- Я страшно огорчен, Ваша Бдительность. Ведь я всего-навсего старый и рассеянный человек. Как вы считаете, какие могут быть последствия...?

- Не сомневаюсь, что поступит распоряжение уничтожить все связанные с опытом колбы в присутствии специально назначенных в этих целях свидетелей. Осмеливаюсь высказать надежду, что Его Высокая Осторожность... (оба при этом благоговейно склонили головы) ... не выразит свое неодобрение в более жесткой форме, - заключил свою филиппику инспектор. - А теперь помолимся. Как мне представляется, для вас в этом есть необходимость.

В смиренном поклоне они вознесли надлежащую молитву:

"О ВЫСШЕЕ СУЩЕСТВО, ОБЕРЕГИ ТЕХ, КТО ДОЛЖЕН ОКУНАТЬ СВОЮ ДЛЯНЬ В НАУКУ, ОГРАДИ ИХ ТЕМИ РАМКАМИ, ЧТО УСТАНОВЛЕНЫ ЕГО ВЫСОКОЙ ОСТОРОЖНОСТЬЮ И ПРЕДОСТЕРЕГИ ИХ ОТ ЧРЕЗМЕРНО ЛЮБОЗНАЙСТВА И ОПАСНЫХ ИСКУШЕНИЙ".

Жоаким распрямился, но вовремя заметил, что Священник-Инспектор, все ещё не разгибаясь, продолжал оставаться в духовной отрешенности.