Живые мертвецы в Далласе   ::   Харрис Шарлин

 — Родился 9 апреля 1840 года». Другим почерком было дописано: «Умер 25 ноября 1868 года».

— Да у тебя, оказывается, и день рождения есть! — сказала я самое глупое, что только могла. Я никогда раньше не думала, что у Билла может быть день рождения.

— Я был вторым сыном — сказал Билл. — Единственным выросшим.

Я вспомнила, что Роберт, старший брат Билла, умер в двенадцать лет, а еще двое младенцев — в раннем детстве. Здесь, под рукой Билла, хранились записи обо всех этих жизнях и смертях.

— Сара, моя сестра. Умерла бездетной, — сказал он, и я припомнила это. — Ее жених погиб на войне. Тогда все молодые люди гибли на войне. Но я выжил, чтобы умереть потом. Здесь дата моей смерти, по крайней мере, та, которую знала моя семья. Это почерк Сары.

Я изо всех сил сжала губы, чтобы не издать ни звука. В голосе Билла было что-то, чего раньше я от него никогда не слышала. Я почувствовала, как на мои глаза наворачиваются слезы.

— А вот имя моей жены, — сказал он еще тише.

Я снова нагнулась и прочла: «Кэролайн Изабель Холлидей». На какой-то миг комната перевернулась в моих глазах вверх дном. Ведь этого не могло быть.

— И еще у нас были дети, — сказал он. — Трое детей.

Их имена тоже были записаны. «Томас Чарльз Комптон, род. в 1859». Видимо, она забеременела сразу же после того, как они поженились. А у меня никогда не будет ребенка от Билла, ведь вампиры стерильны…

«Сара Изабель Комптон, род. в 1861». Названа в честь тети — сестры Билла — и матери. Она родилась как раз тогда, когда Билл ушел на войну. «Ли Дэвис Комптон, род. в 1866». Дитя возвращения домой. «Умер в 1867», — было приписано другой рукой.

— Младенцы в те годы умирали как мухи, — прошептал Билл. — Мы были нищими после войны, а лекарств неоткуда было взять.

Мне хотелось уйти из кухни и избавить Билла от своих всхлипываний, но я поняла, что если Билл сам выносит эти тяжелые воспоминания, то я просто обязана его слушать.

— А остальные двое? — спросила я.

— Они выросли, — ответил он, и его напряженное лицо немного разгладилось. — Я покинул их, конечно же. Тому было всего девять, когда я стал таким, как сейчас, а Саре семь. — Билл чуть-чуть улыбнулся — улыбкой, которой я прежде никогда не видела. Он выглядел почти как человек. Мне даже показалось, что я разговариваю с совсем иным существом, нежели то, с которым только что занималась любовью. Я вытащила из коробки бумажную салфетку и потерла лицо. Я заметила, что и Билл тоже заплакал, и протянула ему еще одну. Он удивленно посмотрел на меня, словно ожидал чего-то иного — может быть, носового платка с монограммой. Но вытер щеки, и салфетка порозовела.

— Я даже не смог вернуться и узнать, что с ними стало, — произнес он. — Я порвал со своей прежней жизнью так резко и так глубоко. И никогда не возвращался, конечно, пока мог встретить кого-то из них. Это было бы жестоко. — Он перевернул страницу.

— Джессика Комптон, от которой я получил этот дом, была последней из моих прямых потомков. Да и моя материнская линия тоже истощалась, пока не остались только Лаудермилксы, которые приходятся мне дальней родней. Но предком Джесси был мой сын Том… По слухам, моя дочь Сара вышла замуж в 1881 году. Вышла уже беременная, и у нее было четверо детей… Один из них родился мертвым.

Я уже не могла смотреть на Билла и взглянула в окно. Начинался дождь. Моя бабушка любила жестяные крыши, и когда пришло время поменять кровлю, мы снова сделали жестяную — поэтому дождь, барабанящий по крыше, всегда казался мне самым успокаивающим звуком на свете. Всегда, но не сейчас.

— А теперь смотри, Сьюки, — сказал Билл, указывая пальцем. — Гляди! Дочь моей Сары, названная Кэролайн в честь бабушки, вышла замуж за своего двоюродного брата, Мэтью Филипса Холлидея.