Оперативный псевдоним   ::   Корецкий Даниил

Эти сны не расслабляли: в них всегда присутствовало какое-то напряжение, атмосфера опасности и риска. Иногда вдали маячила очень важная и труднодостижимая цель... Изредка представление разворачивалось последовательно, чаще хаотично. То ли кино, то ли настоящая жизнь. Но не своя, а чужая, неведомым путем вторгающаяся в лапинское сознание.

Хозяином той, чужой, жизни был человек, имеющий много имен и несколько биографий, в минуты опасности он мог сменить сущность, и чудесное избавление приносило Лапину огромное облегчение. Тот человек делал все за него в критических ситуациях, когда необходимы колоссальная выдержка, сноровка и холодный, трезвый расчет...

В психушке почти каждую ночь Сергей и загадочный человек объединялись в одно целое. Когда Он подносил к губам бокал с вином. Лапин ощущал во рту терпкий вкус и аромат напитка. Когда Он обнимал женщину, ноздри Лапина ощущали тонкий аромат дорогих духов, а его руки - тепло шелковистой кожи. Лапин никогда не видел чужака со стороны: как будто он сидел внутри его и выглядывал наружу через чужие глазницы. А в снах тот никогда не заглядывал в зеркало.

Наутро Лапин все забывал. Точнее, почти все, потому что иногда в памяти всплывали случайные эпизоды ночных похождений. Происходящее с ним чем-то напоминало моментальное проявление снимка "Полароидом". Только процесс шел в обратной последовательности. Поначалу фотокарточка резкая и красочная, распознаются оттенки, полутона и мельчайшие детали, затем цвета тускнеют, силуэты становятся расплывчатыми и постепенно исчезают. Спустя некоторое время цветной фотоснимок превращается в глянцевый квадрат засвеченной фотобумаги...

- Раздвоение личности, - пояснил доктор Рубинштейн. И еле слышно, для студентов, добавил: - Шизофрения.

Потом он снова заговорил в полный голос:

- Явления ложной памяти встречаются достаточно часто. В скромном бухгалтере может жить Александр Македонский, в обычном парикмахере - Наполеон. Вам придется примириться с этими видениями, приспособиться к ним.

Из пропахшей человеческими страданиями палаты клиники на восемнадцатом километре Лапин вернулся в квартиру Антонины Крыловой. Пауза чрезмерно затянулась.

- Может быть, и приснилось, - наконец сказал он и по примеру пасынка опрокинул бокал благородного вина, словно низкосортный портвейн.

- У папы сегодня радость, он на работу устроился, - сглаживая очередной вывих Чокнутого, влезла Тонька. - Теперь будет в банке заседать... Важный будет, денежный... Да, папочка?

Все было насквозь фальшиво. И приторный тон, и слово "папочка", и мелкозубая улыбка пацана, который почему-то идиотски подмигивал.

- У Рубена в банке? Да, батяня?

- Что?

- Говорю, к Рубену в банк устроился? - Глаз Димки дергался, будто между ними были общие тайные делишки.

- Почему к Рубену? - недоумевающе переспросил Лапин. - Там совсем другие люди. Я пока знаю только Пал Палыча...

- Ну батя дает, - совсем развеселился пацан. И вдруг посерьезнел. Есть проблема, батяня. Твоя помощь нужна.

- Помощь? - не понял Сергей. Уже давно Димка не обращался к нему даже за деньгами, потому что их не было.

- Центровые наехали по-крутому, - кривя губы, сообщил пасынок. - У них там есть такой Артур, он под Лакировщиком ходит... Или платите, говорит, или мотайте отсюда! А куда мотать? Если мы со своей территории уйдем, то кто нас на чужой примет? И платить с каких дел? Мы работаем, а они деньги получают? Так разве правильно?

- Нет, конечно! - возмутился Лапин.

- Ну вот, - Димка удовлетворенно кивнул. - Потому и помоги.

- А как же я помогу?

Пацан досадливо поморщился.

- Ну как! Как обычно. Забей стрелку и сделай развод. У тебя ж теперь такая "крыша"!

Лапин с минуту помолчал, переваривая услышанное.

- Какая крыша?

- Да брось! Что ты меня за дурака держишь? - Димка косо глянул на Антонину.