Зиккурат   ::   Максимов Юрий

Я покачал пиалой, наблюдая, как коричневые волны пытаются дотянуться до краев фарфоровых стенок, и с отрешенным видом изрек:

– Ну да. На Агане таинственного и неожиданного будет немало. На всех хватит. Кажется, это вы называете Вакан Танка? [3]

– Нет, Вася, это… другое. Как бы тебе объяснить? Человек значим через свою ответственность в мире, а То – важно намного больше. Через Него, по сравнению с Ним я вижу себя бесконечно малым. Через ощущение величия того, что мен» окружает видимо, я слегка и робко ощущаю еще большее величие Невидимого, радуюсь и наслаждаюсь общностью с Ним…

Мне это слегка напомнило проповеди братца, но из вежливости я промолчал. Мне таких людей все равно не понять. Я хочу взять от жизни то, что причитается. Я не трогаю Бога, а Он пусть не трогает меня. По-моему, все справедливо. Я свободен. Иду куда хочу.

Хорошо у Тези Ябубу в каюте. Уютно. Чай вот, правда, остыл. Мысли, словно перекатываясь по фарфоровому ободку, снова и снова исподволь возвращались к моему печальному положению. До прибытия осталось всего три дня. Слишком мало, чтобы что-то исправить…

– Может, оно и к лучшему, что ты останешься здесь, – неожиданно сказал мой друг. – Несколько ночей назад я постился и курил Трубку. У меня было видение. Деды показали мне…

– Что?

Тези Ябубу нахмурился, но продолжил:

– Нас ждет на Агане что-то плохое.

Шершавый ствол покачивался, отзываясь на прыжки. Ветки прогибались, шурша листвою. Плотные влажные листья нехотя гладили тело, оставляя на коже липкие капли семенного сока. Ничего, речные воды потом все смоют. Энмеркар взобрался еще выше. Край стены уже близок. Еще чуть-чуть… Он скользнул по стволу и встал на выступ ветки, тянувшейся к желтой стене. Отмахнувшись от листьев, с опаской глянул вниз. Не хотелось бы попасться на глаза смотрителю сада, когда до цели рукой подать.

Редкие прорехи в листве не давали обзора, но, видимо, ярус по-прежнему безлюден. Внизу, у корней чернели следы сандалий от первых неудачных попыток залезть на дерево. Вздохнув, мальчик начал пробираться по ветке, передвигая одну ногу за другой и боязливо придерживаясь за ствол. С новым шагом ветка все больше прогибалась. Внутри что-то замерло и покалывало после каждого движения. Наконец рука, неуверенно касаясь черствой коры, вытянулась до предела. Глядя вверх, Энмеркар отпустил ствол и сделал еще шаг. Ветка затрещала. Нутро сжалось в комок. Он прыгнул, на лету ухватился за край и вкатился на крышу.

Пару ушев Энмеркар неподвижно лежал, вжимаясь липкой от семенного сока спиной в прохладные камни шестого яруса. Золотистые изгибы неба создавали причудливый рисунок вверху. Ветер ласково овевал тело. Застывший комок внутри разжался, сердце захлестнула волна торжества. Снова удалось! Он приподнялся и глянул через край. До земляного пола пятого яруса не меньше семи его ростов.

Восхитившись своей удалью, мальчик перевел взгляд на кроны сада четвертого яруса, за ними зеленой полоской виднелся сад третьего яруса, а дальше открывалась размеченная по квадратам «пешеходка». Чуть дальше из нее вырастала соседняя башня, справа высилась вторая, третья… Между ними мелькнула полоска летателя с еле различимыми фигурками…

Отдышавшись, Энмеркар встал на четвереньки и пополз по каменным плитам. Здесь, как и положено на шестом ярусе, пусто и голо, никаких деревьев. Из центра торчит большой, выложенный желтыми плитками, куб. К нему-то и направлялся Энмеркар, пыхтя и улыбаясь в предвкушении. Только бы отец не заметил! Подобравшись к стене, он скорчился и начал ощупывать стену, снизу вверх. Едва руки поднялись на ладонь выше головы, нагретый солнцем камень исчез. Энмеркар ухватился за невидимый край и, спружинив ногами, перелетел сквозь стену.

Приземлился неудачно – пятая точка со всего размаху шлепнулась о платформу отцовского летателя.