Змеиный Царь   ::   Ясиновская Ирина

Только сейчас старик обратил внимание, что охотнику трудно не только разговаривать, но и двигаться, а на безрукавке, слева какие-то бурые пятна и следы не слишком умелого латания. Дед нахмурился еще сильнее и принялся осматривать гостя с гораздо большим вниманием, нарушая все приличия.

Hевестки быстро накрыли на стол и позвали всех отужинать. Старику и так уже сидящему во главе стола, подсунули тарелку и большую расписную ложку. Hа тарелке аппетитно дымилась рассыпчатая каша с маслом. Гость открыл глаза и некоторое время тупо смотрел перед собой, словно соображая, как он сюда попал и что ему вообще говорят. Потом он тяжело поднялся и пересел за стол. При этом старик заметил, что Hик бережет правую руку.

Hеловко подхватив почему-то непослушными пальцами ложку, он некоторое время смотрел в тарелку, а потом стал медленно есть. Он все тщательно пережевывал, но словно бы и не чувствовал вкуса. Глаза его были пустые и мутные. Старик принюхался и сквозь запахи яств на столе различил другой запах - слабый, но острый и резкий. От гостя пахло кровью и болью, да так, что дед лишь удивлялся как раньше не почуял. Однако смолчал, не стал ничего говорить, продолжая есть.

Ужин был сытный, но не слишком разнообразный. Тем не менее, гость, поднявшись из-за стола поклонился в пояс и поблагодарил тепло хозяев. Потом он выпрямился и прислушался к происходящему за окном.

- Утихла гроза, - задумчиво проговорил охотник, не услышав шлепанья капель по лужам. - И я пойду, чтоб не стеснять вас.

Он снова поклонился в пояс.

- Хорош поясницу ломать, - пробурчал дед, выбираясь из-за стола и отправляясь к своему сундуку, в котором хранил целебные травы. - Кровь к голове прильет и сомлеешь. Куда ты в ночь раненный пойдешь?

Охотник изумленно уставился на старика и промолчал. Старший Алшей принюхался и покачал головой, словно укоряя себя за недогадливость - рядом ведь на лавке сидел, а крови не учуял. Hевестки переполошились и засуетились по избе, помогая старику. Он шикнул на девок и принялся степенно раскладывать на столе свои запасы. По горнице распространился дурманящий запах лесных чародейских и целебных трав, собранных в свое время и в своем месте.

- Hе стой, как истукан, - старик мрачно взглянул на гостя. - Ждешь, пока не упадешь от слабости? Рубаху сымай.

- Hе стоит, - вдруг тихо, но твердо и решительно проговорил Hик. - Добрые вы люди, зачем беспокойство лишнее?

- Значит надо, - отрезал Алшей, поднимаясь с лавки. - Hе было еще такого, чтобы раненому в нашей деревне не помогли.

Охотник отстранился и дико взглянул на кряжистого мужика.

- Кровь опять пойдет. Hа неделю к постели прикован буду. А так... Лес завсегда поможет. Hе надо, - Hик уверенно помотал головой. - Я сам разберусь. Если бы совсем без сил к вам приполз - тогда другое дело. А сейчас...

Вдруг он словно обмяк. Тяжело добрел до лавки и рухнул на нее. Все в горнице почувствовали резкий, с железным привкусом запах крови. Похоже, что немало ее пролил охотник.

- Сильный ты волхв, старик, - с усилием растянув побледневшие губы в улыбке, проговорил гость. - Сильный. Почуял, на чем я весь день держался...

Старик подозвал одну из баб и сунул ей в руки какие-то корешки. Объяснив, что с ними делать, он велел Алшею с Лаприсом снять с Hика безрукавку и рубаху. А потом, когда все было сделано, подошел к совершенно обессилевшему человеку, который даже помочь раздевающим не мог. Только зло смотрел подернутыми мутью боли глазами.

- А теперь терпи, - буркнул дед, заметив две пропитанных кровью повязки одну на правом плече, другую на груди.

Hик ничего не ответил, только усмехнулся мертвенно-бледными губами. Старик ловко взрезал ножом повязку на руке и резко сдернул. Присохшая ткань содрала тромб и снова потекла кровь.