Знак Моря   ::   Кирни Пол

А затем, пуская дымок, дед отвлекался на другое и почти нараспев нежно описывал кассийские сауки, тяжелые и пряные в жарком воздухе над конюшнями, облаченных в шелк джеремдаров калифа, вышагивающих с золотыми яблоками на тупых концах копий, и раскинувшийся за охристыми стенами древнего Касоса необозримый мерцающий Гокран – место рождения скорпионов.

Дед свободно говорил о любой стране, королевстве или морском проливе на свете. Но когда Рол задавал вопросы, ответов на которые особенно жаждал, дед резко замыкался в себе. О собственном происхождении Рол только и знал, что родители его мертвы, родился он в море и, таким образом, не принадлежит ни к одной на свете стране. Все прочее: намеки да загадки, и даже избыток ячменного пива не мог выманить из старика правды.

Так прошла первая половина мрачной зимы, пятнадцатой в жизни Рола.



Глава 2

Нрав Рана



Скверные бури бушевали в тот год. Обезумев вконец, проносились они над морем и обрушивались на иззубренные берега, точно решив во что бы то ни стало затопить их навеки. По всем Семи Островам жители приносили жертвы Уссе, моля ее сдержать буйного супруга, и даже дед перерезал глотку поросенку, дабы почтить Владыку Бурь, правда, столь же неохотно, сколь деннифрейцы, и с мрачным неудовольствием сбросил маленькую тушку со скал в море. Так высоко вздымались валы, что Ролу и Морину пришлось втянуть «Нырка» дальше на берег и устроить на новом месте, много выше черты прилива. Там лодка лежала, пришвартованная за нос и корму к огромным валунам, а море тем временем пенилось в четырех фатомах за кормой в бессильной ярости, и северозападный шквал ревел у скал в море. «Нырок» был суденышком не из легких, и Рол впервые постиг, до чего силен Морин. Здоровяк схватился за булинь и потянул лодку по галечнику со всей силы. Ролу пришлось крикнуть, чтобы тот двигался помедленней, а не то камни начали откалывать щепки от киля и днища, обнажая белую древесину. Рол осмотрел ущерб, меж тем как Морин стоял, в огорчении потирая ладони.

– Я причинил вред «Нырку».

– Думаю, невелика беда. Мазок варом там да тут, и все дела. Ступайка домой. Все равно темнеет. Горшок с варом внизу, в трюме. Я его сам принесу. Мы никогда не станем разводить здесь огонь.

Морин послушно кивнул. Он провел громадной лапищей по планширу «Нырка», как бы прося прощения, затем повернул спину к воющему ветру и принялся взбираться из бухты обратно к Эйри.

Трюм был темен, там скверно пахло, и Рол отыскал горшок с липким варом на ощупь. Краб вдруг выскочил изпод ищущих пальцев. Зловоние, скопившееся от великого множества уловов, сдавило горло паренька. Он с облегчением вылез обратно на терзаемый бурей берег, радуясь чистоте исступленно стонущего ветра.

И замер. Ибо на глаза ему попался незнакомец, небрежно опершийся о кормовой стояк «Нырка». Наглец вырядился в чудную мерцающую серую одежку. Ничего подобного Рол Доселе не видел. Впрочем, дед описывал такую ткань. Или подобную ей. Рыбья кожа, оболочка полусказочных обитателей морских глубей. Незнакомец был смугл, бородат и глядел на море, словно лодка, о которую он опирался, принадлежала ему и он изучает стихию, в которой ей самое место. Рол прирос к месту. Горшок с варом тяжело качнулся в его руке.

– Утром течение повернет вспять, – заметил незнакомец. Голос его звучал без натуги и всетаки отлично доходил до слушателя, словно ветер отступал перед этим звуком. – Отмели в движении. К восходу солнца быть утопленникам. – Он повернул голову и улыбнулся. И Рол увидел, что глаза у него цвета гонимых ветром валов, за которыми он наблюдал, холодные, как ночь над Зимним Ледовитым Морем. – Вы своевременно подняли ваше судно. Поздравляю.

Рол вновь обрел дар речи. Он выпрямился, так что теперь взирал на неизвестного с высоты накрененной палубы «Нырка».

– Ран жаден до кораблей. Это его игрушки. Нужно держать их подальше от воды.

Одна темная бровь незнакомца озорно поднялась.

– И кто же тебе это сказал?

– Мой дедушка. Он всю жизнь провел в море.

– Тяжело добытая мудрость.