Зверь с той стороны   ::   Сивинских Александр

 — Сказанное ему не понравилось, он поморщился и добавил: — Отмечу в скобках, один лишь раз, хоть и не стоило бы вообще. А вздумаете уточнять да переспрашивать — отопрусь от сказанного. — Он прекратил мучить карандаш, пристроил его аккуратно в стаканчик и поднял на меня глаза. — В такой вот… хм, перспективе. Решайте, Филипп. Больше я вам ничего не скажу.

"Ничего себе! — подумал я с восторгом, чуточку обмирая от обилия постигнутых стр-р-рашных тайн, наполняющих, оказывается, закулисье и изнанку привычной жизни. — Ай да Тараканов, ай да редактор беззубого развлекательного журнальчика! Какие у него, однако, связи! Не зря, видно, развесил он на стенах портреты церковных иерархов. Любопытно, что он имел в виду под "почтовым ящиком", связанным с официальными носителями православной парадигмы ? Этакий "Отдел особых операций" при Священном Синоде? Ого!"

Мне тут же представился потаённый монастырь в пещере, где терпеливо ждут своего часа бородатые боевые иноки со скорострельными распятиями, вот такими кулачищами и знанием древнерусских боевых единоборств. А так же очаровательные монашенки с серебряной шпилькой-стилетом в пышных волосах и шёлковой удавкой на запястье. Мне представились особые операции по всему свету, горящие под лучами солнца гробы с издыхающими в страшных муках вурдалаками и тщательно срежиссированные самоубийства особо опасных еретиков. Мне представились остроумные комбинации по изъятиям христианских святынь из запасников контрабандистов, грабителей храмов, толстосумов-коллекционеров и следующие за изъятиями утопления кощунников в нужниках и унитазах. Мне представилось, как крупнейший церковный сан лично благодарит меня за службу, награждает чудотворным кипарисовым нательным крестом, отпускает все грехи ныне и присно и во веки веков, аминь, а затем самая прекрасная из «особых» монашенок, поразительно похожая на Милочку, одаривает своей неземной любовью. Мне представилось…

— Ну, так как? — крайне несвоевременно вторгся в поток увлекательных фантазий Игорь Игоревич.

— Не отказываюсь, — сказал я поспешно. — Рукопись, полагаю, по тому же ведомству проходит? — Я был невиннее ягненка, но лукавей матёрого лиса.

Тараканов на подначку, однако ж, не купился.

— По какому ведомству? — воздел он удивлённо брови, показывая, что обещание отпираться от связи с секретным отделом Русской православной церкви (или всё-таки Ватикана?) держит крепко. — Не понимаю, о чем вы. Ведомства какие-то выдумали. Рукопись поступила в журнал обычным порядком. Автор анонимен, обратный адрес — главпочтамт, предъявителю паспорта такого-то, до востребования. Меня в ней заинтересовали некоторые любопытные подробности. Которые, скорей всего, и вас не оставят равнодушным. Почитайте, поразмыслите. Вот вам аванс. — Он протянул мне раздувшийся от содержимого почтовый конверт с изображением Рублевской "Троицы". — Расписываться нигде не нужно. Возьмите на всякий случай и это.

В его руках возникла элегантная жёлтая подмышечная кобура из свиной кожи с небольшим пистолетом внутри. Судя по значку на рукоятке, то была "беретта".

— Берите-берите, — подбодрил он меня. — Пистолет «чистый», мой собственный. Так, что еще?… Патроны, дополнительная обойма, бумага из оружейного магазина. Инструкция, — он развёл руками, — увы, на итальянском. Ну, да вы и так разберётесь. Разрешения на ношение, к сожалению, пока предоставить не могу. Постарайтесь не отсвечивать.

— Мне не нужно, — сказал я убеждённо, неимоверным усилием воли отводя предательский взгляд, жадно ласкающий изумительные формы смертоносной вещицы. — У меня газовик есть, и довольно. Мы люди мирные.

— Газовик — баловство. — В голосе Тараканова звякнул металл.