Звездные корсары   ::   Мзареулов Константин

Фитаклиды что-то рассказывали, бурно жестикулируя. Затем по изображению побежали разноцветные пятна, и Миран выключил свой проектор.

Остаток дня и начало следующего Кузьма Петрович провел в различных конторах, а вечером перед отлетом вручил старшему сыну пухлую пачку документов:

– Вот, малыш, теперь этот дом и машина – твои.

У Егора потемнели глаза, и он резко проговорил:

– Не понял, батя. Ты, чего, помирать вздумал?

– И понимать тут нечего, – Отец похлопал его по плечу. – Здешние врачи меня не вылечат, а этот мужик обещает помочь. Так что на некоторое время уеду с ним в другой город.

Злобно покосившись на сидевшего перед телевизором Мирана, Егор сказал, повысив голос:

– Батя, ты ведь не хуже меня понимаешь, что твоя болезнь неизлечима. Зачем же веришь какому-то аферисту, который вознамерился поживиться на твоем несчастье? Нет, я понимаю, что в таком положении человек хватается за любую соломинку, но ты же взрослый, разумный человек…

– Уймись, пацан! – Старик сделал грозное лицо. – Ни о каких деньгах речь не идет. Если я не вернусь – вы с Иваном поделите наследство.

Сын, однако, продолжал ворчать что-то неразборчивое о знахарях-шарлатанах и прочих бессовестных экстрасенсах. Не сдержавшись, Миран оторвался от экрана, подошел поближе и, пригнув голову, чтоб не видно было его неподвижных губ, протелепатировал:

– У вас, юноша, весьма неприятная бородавка над бровью. Тоже может переродиться в злокачественное образование.

– Вот и залечите ее, если вы такой кудесник, – вызывающе предложил Егор.

Космический доктор с готовностью кивнул и поднес к лицу собеседника замысловатый хромированный прибор. Отрывистый гудок, вспышка – и бородавка исчезла. Егор долго и недоверчиво разглядывал себя в зеркале, после чего, так до конца и не переубежденный, развел руками и промямлил:

– Делай как знаешь… Когда тебя ждать обратно?

– Как только, так сразу, – весело ответил Кузьма Петрович, воодушевленный наглядной демонстрацией могущества галактической медицины. – Я, как вылечусь, может, еще попутешествую, кой-кого из старых друзей-подруг навещу… Ну, ступай.

– Давай-ка я пацанов приведу? – робко предложил Егор. – Проводим тебя до вокзала, попрощаемся по-людски…

– По-людски мы встречу отметим, когда вернусь живой и здоровый, – отрезал старик. – Ступай, ступай, не рви душу.

Сын все-таки увязался за ними до автобусной остановки. На прощание они обнялись и прослезились. Егор шепнул отцу на ухо: «Возвращайся, мы тебя ждем», – а потом долго махал вслед старенькому «икарусу».

Шестоперов с Мираном вылезли из автобуса на окраине города. Короткий марш-бросок привел их на заснеженный пустырь, протянувшийся вдоль замерзшей речушки. Здесь, вдали от лишних глаз, доктор вызвал с орбиты катер.

Старт прошел без перегрузок, которых Кузьма Петрович втайне побаивался. Землянин вообще ничего не почувствовал – просто пейзаж на панорамной голограмме внезапно рухнул вниз. Промелькнули облака, затем появилось изображение звездного неба, мимо катера промчался растопыривший датчики и солнечные батареи искусственный спутник.

Земля быстро уменьшалась в размерах, а прямо по курсу вырастала серебристая Луна. Шестоперов попытался прикинуть, с какой скоростью мчится катер, но бросил это занятие, потому что стремительно надвинулся сигарообразный корпус, перехваченный по миделю мощным поясом надстроек.

– «Лабиринт»? – догадался землянин. – Какая же у него длина?

– Примерно в двести раз больше моего роста.

«Сотни три с половиной метров, – прикинул старик. – Не слабо, длиннее наших авианосцев…» Тем временем часть звездолетного борта как бы раздвинулась, открывая вход.