78. Параграф (журнальный вариант)   ::   Лазарчук Андрей

Наконец, последняя треть - это то, что я вычленил из того массива знаний, который стал доступен мне позже, в самом начале вечности. Может быть, я вычленил не всё, может быть, до чего-то просто не дотянулся… Но не думаю, что там, в далёких уголках памяти, за прикрытыми (хотя и не запертыми) дверями, в ненадписанных коробках и безымянных папках, хранится нечто такое, что сильно повлияло бы на смысл этой истории. И я бы охотно обошёлся вообще без этой последней трети, но - не получается, слишком много белых пятен и непонятных связок. То есть если рассказать только то, что было, почти всё останется не только непонятным, а - неправильным, кривым, нелогичным. Собственно, таким оно мне долго и казалось…

Это я сейчас всеведущ. Тогда я таким не был.

Сейчас я бессмертен, тогда я умирал. Я не показывал виду, но знал, что умираю.

Наконец, тогда я ещё никого не простил.

И ещё: я буду стараться делать вид, что не знаю настоящих имён ребят (потому что так положено было по инструкции: только оперативные псевдонимы и личные номера), что я не имею права разглашать тайны, что я связан инструкциями и уставами. Метод Станиславского: сами придумайте себя и потом живите по придуманному, а иначе получится лажа.

Впрочем, лажа получится в любом случае. Никогда ещё жизнь человека - любого - не заканчивалась как-то иначе. Человек проигрывает всегда.

Закон сохранения смерти.

Всё. «Время. Начинаю про Гудвина рассказ…»

Гудвин - это я. 



1.

Новые маскировочные комбинезоны оказались дерьмом - да, они неплохо сливались с грунтом, с трёх шагов не разобрать, что перед тобой: валун или человек, - но температуру не держали совершенно, к двум часа дня у меня уже почти полгруппы было санитарных потерь: тепловые удары. Потом Соболь приполз обратно, а вот Спам, Гризли и Хряп так и провалялись в тенёчке до конца операции, и Хряпа медики сразу после этого дела списали, он и раньше сдавал, это был не первый такой случай у него.

Мы со Скифом лежали в ежевике на краю обрыва и смотрели вниз. Нас интересовал вон тот особнячок с садом, потому что в нём, во-первых, был заводик по изготовлению «джана» - это такой опиат-полусинтетик, который курят, он тогда в моду вошёл и у публики, поскольку применение уж очень простое и беспроблемное, и у дилеров - на него в тот момент ещё не было индикатора и собачки его не унюхивали, так что потери на трансферте оказывались минимальными. А во-вторых, сегодня в этом особнячке должны были собраться главы четырёх «трестов», так теперь банды называются, и о чём-то своём договориться, и нам нужно было троих ликвидировать до приезда четвёртого, которого по дороге задержат; это должно было перевести на него стрелки и в итоге вызвать войну между трестами. Задерживала его другая группа, резидентная, и справились они блестяще, всё так-в-тик, а вот мы облажались.

Впрочем, война всё равно началась - ну, по другому сценарию, делов-то. Но начальству разве до деталей есть дело? Приказ не выполнен? Выполнен, товарищ генерал, но криво. Понятно, понятно, вот тебе чупа-чупс за щеку, вот тебе вазелин, теперь повернись и снимай штаны…

Высоко над нами, не видимый совсем, ходил кругами дрон «Аргус». Изображение поступало на ТК. И ещё с трёх камер на земле поступало изображение, так что можно было синтезировать полноценное 3D. Что Скиф и делал в своё удовольствие.

Хватит, сказал я, дай нормальный вид отсюда.

Он проворчал что-то малопочтительное, но вид дал, даже стилизовав его под поле зрения старого оптического бинокля, пижон. Я стал рассматривать окна. На всех окнах были жалюзи, полностью закрывающие обзор, но кое-где из-за угла наклона пластин между ними всё-таки оставались оптические щели. Я отметил эти подходящие окна - два на втором этаже и три на первом - и стал в эти щели заглядывать. Дело муторное и не всегда удаётся.