Овернские влюбленные   ::   Эксбрайа Шарль

- Благодаря этим склочникам мы и зарабатываем на жизнь! - резко оборвал брата мсье Дезире.

- Разумеется... Так я могу положиться на вас, Франсуа?

- Да, мэтр.

Нотариус собрался уходить, как вдруг его брат счел нужным добавить:

- Поверьте, мсье Лепито, ничто не принесет вам такого покоя, такого душевного равновесия, как изучение Права. Со своей стороны я был бы счастлив видеть, что вы посвящаете ему все свое время, а не лезете туда, где вам совершенно нечего делать.

Эти слова и особенно тон, каким они были произнесены, заставили всех притихнуть и с затаенным любопытством воззриться на "Мсье Старшего". Только задиристый, как молодой петушок, Франсуа возмутился:

- Я, кажется, не совсем уловил, на что вы намекаете, мсье?

- Знайте, молодой человек, я никогда и ни на что не намекаю! Я всегда говорю то, что я говорю, ни больше и ни меньше, нравится это кому-либо или нет. А кроме того, я попросил бы вас вспомнить о своем положении в этом доме и говорить со мной другим тоном!

- Но послушай, Дезире... - вмешался нотариус.

- Оставь меня в покое! Мы с мсье Лепито отлично поняли друг друга. Не так ли, мсье Лепито?

Тут только до Франсуа дошло, что "Мсье Старший" мог проведать о его записках Соне. Эта мысль пронзила его, и он просто оцепенел от страха.

- Я... я уверяю вас, что...

- Так вот! В следующий раз я поставлю все точки над i! Но в ваших же интересах, чтобы этого не произошло!

Нотариус с трудом утащил брата из конторы и, едва они оказались за дверью, воскликнул:

- Я совершенно не понимаю, за что ты устроил ему такую выволочку, Дезире!

- Да ты просто убил бы меня, если б хоть что-нибудь когда-нибудь заметил!

- Ладно-ладно, поди узнал, что у Франсуа есть подружка. И что с того? Он еще молод, разве нет? Не все же такие, как ты!

Мсье Дезире с состраданием поглядел на брата.

- Мой бедный Альбер, порой ты бываешь глуп... ну просто до умиления.

- Я запрещаю тебе...

- Отвяжись! В отличие от тебя мне надо работать!

И, повернувшись на каблуках, "Мсье Старший" проследовал в свой кабинет.

После ухода хозяев оставшиеся принялись обсуждать выпад мсье Дезире. Мадемуазель Мулезан громко возмущалась, что с клерком публично разговаривают столь резким тоном. "Да-а, теперь не то, что раньше, - философски заметил мсье Вермель, - добрые отношения между хозяевами и нами, увы, уходят в прошлое безвозвратно". Ремуйе очень заинтересовала причина разноса. И только Франсуа, испуганно помалкивал. У него не было никакого желания откровенничать. Заметив эту растерянность молодого коллеги, старший клерк немедленно поспешил на помощь.

- Не отчаивайтесь, старина... Мсье Дезире всегда готов отделать человека... Да еще помешан на морали - другого такого чистоплюя навряд ли найдешь. Полагаю, пронюхал о какой-то вашей интрижке... а, приятель?

- Да что вы, какая еще интрижка?!

Франсуа говорил вполне искренне. Ему бы и в голову никогда не пришло назвать подобным пошлым словом то исключительное, божественное чувство, которое влекло его к Соне Парнак. Антуан пожал плечами.

- В конце концов это ваше дело! Во всяком случае, никто не имеет права соваться в вашу личную жизнь! А кстати, подите-ка погуляйте немного, это вас успокоит. Заодно отнесите досье Мулиэрна мэтру Живровалю, он как раз просил его прислать. А дело "Мура-Пижон" дайте-ка мне, я его малость приведу в порядок.

Обрадовавшись, Франсуа живо собрал бумаги, кое-как запихал их в папку и протянул ее Ремуйе. В этот момент из папки вывалилась фотография Мишель Парнак. Практически тут же три пары округлившихся от удивления губ издали громкое "О-о-о!"

- Так вот где собака зарыта! - ухмыльнулся довольный Антуан.

Слегка смущенный Лепито подхватил это чертово фото.

- О чем это вы еще? - пробормотал он.