Via Dolorosa   ::   Мелконян Агоп

Иначе я за себя не ручаюсь, поняла?

- Ладно, не буду расспрашивать, - покорно соглашается Лиза и, помолчав, добавляет: - Что бы ни случилось.

Черт, как же я мог забыть: вампиры и прочая бесплотная нечисть не отбрасывают тени. Нужно только слегка повернуть голову, всего лишь на несколько градусов, и всё станет ясно, но сковавший меня страх не позволяет шелохнуться - что, если у него и вправду нет тени?

- Завидую я тебе, - продолжает беседу Лиза, с удовольствием обгладывая кость. - Ты здесь как в бесконечной Вселенной.

Придвинув к себе бокал, Дарк аккуратно наполняет его почти до краев и делает жадный глоток.

- В бесконечной Вселенной... - задумчиво повторяет он. - В природе нет ничего бесконечного.

Я наконец отваживаюсь чуть повернуть голову и замечаю, что тень на месте: в неровном свете фонарика она пляшет на стене.

- Я ведь космолог, - продолжает Дарк. - Точнее, был им когда-то. Но в этих вещах разбираюсь.

Он снова прикладывается к бокалу.

- В природе всё имеет свой конец. Бесконечно только страдание, поскольку оно не материально. Разве я не прав?

Последний вопрос обращен ко мне.

- Не знаю. Я не космолог и не кюре.

Клянусь, что именно тогда, когда я еще не успел произнести последнее слово своего дурацкого ответа, где-то хлопает дверь. Лиза застывает в напряженной позе, опираясь ладонями на стол и наклоняясь вперед.

- Здесь есть еще кто-нибудь?

- Это ветер, - торопится объяснить Дарк. - Ветер, ветер, я знаю, что говорю!

- Но при этом тебе прекрасно известно, что ветер может захлопнуть дверь только один раз, -говорю ему я.

На губах Дарка мелькает ироническая улыбка, разящая, как короткая автоматная очередь.

- Не всегда. Миром правят случайности, поэтому всегда есть шанс, что даже самое невероятное событие может повториться. Если бы мы смогли прождать здесь миллион лет, то не исключено, что мы стали бы свидетелями, как ветер открыл бы и снова захлопнул дверь.

- Завтра мы уезжаем, - напоминаю я. - К тому же у меня нет никакого желания торчать здесь миллион лет только для того, чтобы снова услышать этот звук.

- Вот как? - искренне удивляется он. - Наверно, это потому, что вы можете в любой момент уехать отсюда.

Наступает молчание, во время которого я пытаюсь разобраться в хаотическом наслоении из впечатлеиий, неясных предчувствий и страха, однако убеждаюсь, что из этого ничего не выйдет, ибо весь я нахожусь во власти первой сигнальной системы - этого сложного переплетения рефлексов, прячущихся в подвале моего мозга среди обветшавших реалий эволюции, там, где я еще не стал человеком, где я остаюсь просто-напросто пронырливым пресмыкающимся, или хищной совой, или боязливым насекомым, где я плутаю, стараясь на ощупь, по форме и структуре, по влажности, по теплу определить назначение вещей, но при этом постоянно наталкиваясь на что-то совершенно не знакомое, спотыкаясь, цепляясь за что-то, в кровь обдирая и без того израненную душу и бестолково размахивая руками, чтобы вырваться из паутины толщиной с веревку, но ничего, абсолютно ничего не узнавая... Кроме раздражающего шелеста дождевой воды, стекающей по стеклам и водосточным трубам, вспышек сумасбродства у Лизы, пугающей, призрачности Дарка да еще двери, которую, может быть, ветер еще раз захлопнет через миллион лет...

- Весь мир, - снова доносится откуда-то голос Дарка, - состоит из замкнувшегося в себе пространства и времени. И Вселенная, и электрон: Человек тоже... Человек - это замкнувшееся в себе страдание.

- Зачем ты нам все это рассказываешь? - спрашиваю я его. - Ведь все, что нам нужно, -это лишь теплая вода и постель.

- Ты не можешь требовать от других только теплой воды и постели. Другие тоже...

В это время где-то внизу снова хлопает дверь.