Апокалипсис Ку   ::   Голованов Василий

Ракетчики несли вахту возле бессмысленных болванок и верили, что придет час, когда глупый враг осмелится, а они нажмут кнопку - и покажут ему, что такое последний день Помпеи. Во дураки. Но Ку повезло: он попал служить в отдаленный гарнизон в коми-зырянской тайге, где в богом забытой шахте стояла одна-единственная ракета класса Земля-Земля, прикрытая не стальными воротами, которые были украдены на металлолом еще во времена так называемой перестройки, а еловыми ветками. А тут надо сказать, что бактерии, которые использовали ЦРУ и Моссад, не боялись ничего, кроме запаха еловых веток. Так что ракета, которая стояла в отдаленном гарнизоне, была одна-единственная боевая на всю Россию, хотя никто об этом не знал.

В тот день, который брахманы Тибета в своих толстенных книгах записали как “первый день истины”, происходило буквально следующее: Ку и Ренат Хабибуллин, бывший слесарь Тольяттинского завода нестроевых автомобилей, несли боевую вахту в подземном бункере. Поскольку дело происходило в будущем, надо отметить, что из-за демографического спада конца ХХ века нашей армии катастрофически не хватало солдат. Поэтому в отдаленном ракетном гарнизоне служило всего семь человек: два часовых, четыре сменщика и повар-радист. Боевые вахты вместо двадцати четырех часов продолжались теперь трое суток. Пока Ку и Хабибуллин дежурили, а их сменщики бегали в самоволку за сто километров на танцплощадку в поселок “Лукойла”, командир гарнизона ушел в запой. Он давно уже служил в стратегических войсках, за все время примерной службы его существование никому не понадобилось, и вот теперь, перед выходом в запас, он, перебирая в уме события жизни, прожитой средь комаров и мухоморов, вступил в нешуточные отношения с духом спиритус вини. Разлепив спросонья глаза, командир части почувствовал, что сейчас умрет, и стал думать, кого бы послать за водкой. Тревожить часовых было неудобно, сменщики убежали в самоволку, повар-радист не откликался на позывные, и единственный выход был - снять кого-нибудь с боевого дежурства, поскольку командир прослужил долго и знал, что никакой войны все равно не произойдет, пока дежурный добежит до склада, где хранилась водка, и обратно. Он снял трубку прямого телефона, соединяющего штаб с бункером, и неожиданно зашелся хриплым неостановимым кашлем.

В это время в бункере шел сорок второй час боевого дежурства. Ренат Хабибуллин, фан трансовой музыки, врубив на полную мощность цифровой плеер, пришитый к его гимнастерке в виде пуговицы, уже восемнадцать часов находился в глубоком трансе и то низвергался музыкой в адские бездны обертонов и глухо звучащих синтетических барабанов, то, напротив, увлекаемый потоком звуков, взмывал ввысь. Тело его в этот момент парило и вибрировало между полом и потолком бункера. Ку, в общем, привык к такому поведению напарника и сорок часов внимательно следил за показаниями боевого осциллографа. Но потом от музыки у него стала болеть голова. Назойливость музыки усугубляло чувство голода: в этот день, как назло, повар-радист тоже сбежал на танцы. Головная боль стала непереносимой. Тогда Ку достал пачку лекарства от головной боли и принял его. Когда ему прививали ген кукурузы, такого лекарства еще не было, поскольку это было в прошлом. А в будущем оно появилось и широко рекламировалось: “Солпадеин - двойная сила. Двойной удар точно в цель!”. От первого удара голова у Ку сразу прошла, и он почувствовал легкую дубовость во всем теле. А от второго он почувствовал что-то вроде легкого похрустывания в черепе и затруднение в смекалке, потому что его мозг начал необратимо превращаться в кукурузный початок. В это время (как ему показалось) по прямой связи до него донеслись звуки взрывов и хрипы погибающих человеческих существ.