Автобиография   ::   Нушич Бранислав

Позднее этот домик был снесен с лица земли, и теперь на его месте возвышается огромное здание Народного банка, так что в настоящее время банковские несгораемые шкафы стоят как раз там, где была комната, в которой я родился. И если бы сейчас появилось такое благодарное поколение, которое, скажем, захотело бы отметить мемориальной доской место моего рождения, то доску с надписью: «Здесь родился…» — и так далее нужно было бы повесить на здании Народного банка как раз над мрачными окнами с толстыми железными решетками, за которыми стоят несгораемые шкафы с банковским золотым фондом. И вы только представьте себе смущение моего будущего биографа, который на основе такого рода фактов начал бы вдруг доказывать, что я — внебрачный ребенок главного директора Народного банка, результат его преступной связи со вдовой швейцара. По указанию управленческого и контрольного совета, решившего скрыть позорную проделку главного директора банка, которая могла бы пагубно отразиться на банковском кредите за границей, вдова швейцара спряталась между несгораемыми шкафами с банковским золотом. Тут она родила меня и сунула в один из этих шкафов, где меня впоследствии обнаружила инспекторская комиссия, подсчитывавшая государственные ресурсы. Эта комиссия занесла меня в баланс в графу приходов. «Выйдя в жизнь из несгораемого шкафа Народного банка и имея на себе подпись главного директора, он, разумеется, легко мог держаться праведного пути», — так, наверное, закончил бы свое резонерство мой будущий биограф. Но, слава богу, у нас, кажется, не скоро еще появится такое благодарное поколение, и я, следовательно, могу быть вполне уверен, что с моей биографией никогда не произойдет подобного недоразумения.

Родился я в полночь, и поэтому в моей биографии нельзя писать: «Он увидел свет 8 октября 1864 года», а нужно: «Он увидел свет свечи 8 октября 1864 года».

Не по моей вине и без моего участия рождение мое произвело в нашем доме самый настоящий переполох. Повитуха, дежурившая у постели моей матери и подкреплявшаяся ромом, объявила, что родилась девочка. Услышав об этом, мой отец плюнул, почесал за ухом и выругался, чего я тогда, не будучи достаточно хорошо знаком с родным языком, не понял. Позднее я узнал, что мой отец был одним из передовых людей своего времени и всеми фибрами души ненавидел варварский обычай — давать за невестой приданое.

Я никогда не пытался узнать, как могла повитуха так ошибиться, назвав меня девочкой, но думаю, что это результат рассеянности. Повитуха засиделась в девках, а у старых дев, говорят, подобная рассеянность не редкость: мужчину они считают женщиной и, наоборот, женщину мужчиной.

Можете себе представить, что творилось в нашем доме, когда под утро обнаружилось, что я мальчик. Повитуха оправдывалась тем, что в комнате было почти темно, а отец был безмерно счастлив оттого, что страшную ошибку удалось исправить скоро и безболезненно. Я же возненавидел повитуху за то, что она сунула свой нос туда, где ее не спрашивали. Зачем ей понадобилось уточнять, кто я и что я? Я убежден, что было бы гораздо лучше, если бы меня оставили в женской половине человечества. И поскольку я сейчас плодовитый писатель, то, вероятно, был бы и плодовитой женщиной и давно бы уже имел изданным полное собрание своих произведений, которого в теперешнем состоянии у меня нету.

Между прочим, повитуха утверждала, что я опоздал с появлением на свет на целых семь дней. Я не знаю, по какому расписанию планировалось мое прибытие на семь дней раньше, но зато знаю, что в этом опоздании заключалась вся трагедия моей жизни. Вы только представьте себе: дебют, первое выступление на сцене, первое появление в жизни — и все это с опозданием на семь дней.