Беги, путана, беги!   ::   Серегин Михаил Георгиевич

Он давно забыл о том, что такое кодекс чести и с чем его едят. Свою работу он любил, а о прошлом и будущем старался не думать. Он жил настоящим и довольствовался этим.

В десяти метрах от каменной ограды дачи рос высокий вековой дуб. Николай давно облюбовал его. Это было идеальным местом для наблюдения. Дача с внутренним двором, равно как и все подъезды к ней, виднелась отсюда как на ладони.

Осторожно оглядевшись по сторонам, Николай ловко и бесшумно вскарабкался на дерево и удобно устроился на заранее подготовленной смотровой площадке. Сняв рюкзак, он положил его перед собой. Еще раз огляделся. Никого. Значит, все в порядке. Можно начинать.

Сквозь густую листву не пробивался даже свет только народившегося месяца, и действовать приходилось в полной темноте. Но Николаю не нужен был свет. Его руки сами знали, что делать.

Из рюкзака поочередно были извлечены тяжелый фотоаппарат и мощный полуметровый объектив, напоминающий скорее телескоп. Это была жуткая техника. С помощью такого объектива без труда можно было сфотографировать занимающуюся любовью парочку на космической орбитальной станции.

Высокочувствительная пленка и расстояние в неполных тридцать метров гарантировали успех, при наличии света в окнах, конечно.

Николай салфеточкой протер стекла объектива и навернул его на фотоаппарат. Проверил слаженность механизмов. Все в норме. Остается только ждать. А ждать он умел сколько угодно. Это его работа.

Скучать на этот раз долго не пришлось. Не прошло и десяти минут, как со стороны лесопосадок послышался шум приближающегося автомобиля.

Николай сосредоточился. Да, никаких сомнений, машина едет сюда. Это могут быть только они. Информатор не подкачал. Молодец. Не зря он отвалил ему столько бабок.

Когда к массивным воротам подкатил белый «Опель Кадет», сердце Николая радостно забилось. Похоже, сегодня конец его мучениям.

Подъехавший «Опель» привлек внимание и привел в боевую готовность не только Гринева. Трое молодых людей, затаившихся в кустах сирени, насторожились и напряженно замерли.

– Это они. – Худощавый брюнет в светлом пиджаке, не сводя глаз с машины, выхватил пистолет и щелкнул затвором. – Будьте внимательны.

– Все будет в ажуре, шеф, – заверил здоровенный детина с длинными, собранными в хвост русыми волосами. – Не подкачаем.

– Вадим, – обратился брюнет к самому юному спутнику, – обойди забор. Зайдешь с торца. Подстрахуешь нас с тылу. Осмотри там все хорошенько – и к главному входу. Мы будем ждать там. Но, пока хозяева не зайдут в дом, сиди тихо, не рыпайся. Ферштейн?

Вадим кивнул и крадучись, словно кошка, побежал вдоль высокой ограды дачи.

Из «Опеля» вышел стройный мужчина и, что-то насвистывая себе под нос, открыл тяжелые ворота.

– Наивные, – усмехнулся брюнет, – такая домина и без охраны.

– Лохи, – здоровяк развел руками, – таких жизнь ничему не учит.

– Как только они заходят, дуй следом, – приказал брюнет. – Я подойду позже. Надо здесь, на всякий пожарный, осмотреться. Без меня не начинать. Дадим им время. Пусть мальчики развлекутся напоследок.

Здоровяк понимающе кивнул.

Лежа на брошенном на пол клетчатом одеяле, Георгий чувствовал себя на седьмом небе. Разгорячившаяся в пылу страсти женщина, придерживаясь руками о его колени, скакала на нем, как амазонка на необузданном жеребце.

Запрокинув голову так, что Георгию был виден лишь ее острый подбородок, Ирина оглашала комнату стонами и криками, от которых кровь в его жилах кипела, как смола в адовом котле. Безукоризненная упругая грудь красавицы бешено колыхалась в такт ее движениям и сводила мужчину с ума. В какой-то момент он не удержался и с силой сжал ее.

– А-а-а! Да! Да! Да! – вскричала девушка, не сбавляя темпа.