Охота за тенями   ::   Макдермид Вэл

Ранний поезд, отошедший с вокзала Кингс-Кросс, потом местный поезд привезли ее в Хатер-сейдж чуть позже десяти. Что ж, она неплохо провела время, взбираясь по крутому склону на Хай-Неб, радуясь безотказной работе мышц, особенно мышц на икрах. Последний рывок привел ее на северный рубеж Стэнедж, но сбил дыхание, так что пришлось прислониться к скале и напиться воды, прежде чем продолжить путь по длинным плитам песчаника. Незабытое прошлое угнетало ее, как ничто другое. Однако дувший ей в спину ветер подгонял ее, веселил душу и избавлял от раздражения, которое никак не желало оставить ее в покое. Поэтому-то ей и пришло в голову уехать на денек из Лондона и примириться с тем, что к вечеру ее плечи потеряют подвижность и будут посылать болезненные импульсы в шею и голову.

В ее рабочем календаре была записана единственная встреча с аспирантом-филологом, но с ним она легко передоговорилась, позвонив из поезда. Здесь же, на пустоши, ни один газетный поденщик не мог ее настичь, ни один фотограф не мог ткнуть ей фотоаппаратом в лицо и потребовать, чтобы аналитик Кэмерон прокомментировала рассматриваемое в суде дело.

Естественно, нельзя было ждать, будто все будет, как ей хочется. Но когда она услыхала в вечерних новостях, что сенсационный процесс убийцы из Хэмпстед-Хит будет продолжен после двухдневных слушаний, инстинкт подсказал ей бежать, так как в ближайшие сутки пресса возжаждет крови, а она более всех подходит в качестве оружия против полиции. Так что лучше было отправиться подальше.

Фиона никогда не искала расположения прессы, что бы она ни делала для полиции, но все равно ее постоянно преследовали репортеры. Фионе не нравилось видеть свое лицо на газетных страницах, тем более что ее коллеги не упускали случая выразить ей свое возмущение. Однако, потеряв право на уединение, Фиона сильнее страдала оттого, что из-за свалившейся на нее славы сильно поблекла ее академическая репутация. Теперь, когда ее статьи печатались в журналах или научных сборниках, она знала, что их читают с куда большим скептицизмом, чем прежде. Пуристы кривят губы в неодобрительной усмешке из-за того только, что она приложила свои знания к практическому делу.

Молчаливое осуждение стало еще ощутимее, когда кто-то из репортеров пронюхал, что Фиона живет с Китом Мартином. Трудно даже представить, кто в глазах академического истеблишмента мог бы быть менее респектабельным партнером университетского психолога, занятого научной разработкой методов, которые должны помочь полиции вылавливать рецидивистов, чем самый популярный автор триллеров о серийных убийцах. Если бы Фиону интересовало мнение о себе своих коллег, она бы потрудилась объяснить, что влюблена отнюдь не в романы, а в их автора и что ее тоже тревожила его работа, прежде чем она все-таки решилась вступить с ним в романические отношения. Но так как никто не посмел задать ей прямой вопрос, то и Фиона не пожелала по доброй воле лезть в ловушку самооправдания.

Вспомнив о Ките, Фиона повеселела. Ей до сих пор казалось чудом, что она сумела найти человека, вызволившего ее из тюрьмы самокопательства. Пусть все вокруг видели в нем всего лишь обаятельного крутого парня, она обнаружила в Ките не только проницательность и образованность, но еще великодушие, уважение к чужому мнению и чувствительность, о которой уже и не мечтала. С Китом она наконец-то обрела покой, и демоны Стэнедж-Эдж почти перестали ее мучить.

Не останавливаясь, Фиона взглянула на часы. Отлично. Если не сбиваться с темпа, то можно успеть в Фокс-Наус и что-нибудь выпить до того, как местный поезд увезет ее в Шеффилд к лондонскому поезду.