Дело было в Бухалово   ::   Киселёв Александр

Пост милицейский у ворот остановили. Менты стали честь диркетору отдавать. Сказка! Приход, расход, туда, сюда - повара похудевшего вернули, нал валит, директор до ужина по комнатам в халате расхаживает, массовик "мерседес" купил и теперь только спьяну отдыхающих веселит, но все довольны. Тут-то директор и понял формулировку "сыр в масле". А Скопец неделю всего и корпел, а потом сидит себе с удочкой, на звезды поглядывает, костерок клюкой ворошит. Очень ночную рыбалку любил. Через неделю и вовсе куда-то делся. А дело его живет! Лодки кто-то для прогулок по реке привез, весла тоже, тетки какие-то по краям аллей флоксов насажали, фонтан забил посредине центральной клумбы - а такого даже старожилы не помнили. Вообще никто не знал, что там фонтан есть. То есть получается у директора не Домотдых, а чистая ВДНХ, даже из министерства звонили, спрашивали о номерах. Далее мизансцена: приходит какой-то щуплик и назначает директору стрелку у оврага, справа от братской могилы. Тырк-пырк - Скопца нет. Директор натурально посылает массовика-затейника (типа родственник). Проходит неделя, ни его самого, ни "мерседеса". Как раз, когда директора начинают терзать предчувствия, является еще один хмырь, но на этот раз в камуфляже и в маске. Сморкаясь в маску и не снимая с лица, выдает повестку в налоговую, причем место явки обозначает то же - у оврага. Директор туда посылает повара (типа уже был) - и от того после ухода ни слуху, ни духу. Натурально, через пару дней на велике приезжает гонец от районной администрации и требует - наглец! - явки к руководителю района. А директор руководителя того в свое время еще как вертел на всем, на чем можно было. И нельзя. Тогда уж директор сам гордо требует, чтобы этот номенклатурщик встретился с ним на нейтральной территории. И как черт его за язык тянет, потому что назначает он встречу все в том же неприятном месте - у братской могилы. Время подходит - делать нечего, идет сам. В арьергарде держит сестру-хозяйку и посудомоек. Не до жиру, больше некого. Но от трех какой прок? Стыдоба, да и все. Короче, приходит к оврагу - жуть одна. Тишина, птички посвистывают, ветерок доносит с территории обрывки псалмов, крики "вспышка справа!", припев песни какой-то на эсперансисткой тарабарщине да арию саратовского баритона. Вокруг же нет никого - ни из администрации, ни вообще ниоткуда. Тут одна из посудомоек пальцем в бурьян тычет и шепотом свистящим, который зы версту слышно, намекает, что железяки поржавелые в этом самом бурьяне не что иное, как бренные останки "мерседеса" затейника. Пригляделся директор - точно! А рядом остов мопеда повара... Ну дела! Бабы в один голос завыли и в рассыпную. Как чувствовал - не надо их брать. Но истерия заразила и ухнул директор тоже в кусты (почему не на дорогу? - спрятаться хотел!). Не успел и десятка шагов сделать, как наткнулся на палатку. Красивая, иностранная наверное. Оранжевая. Ногой за веревку зацепился, вбок повело - и ввалился в палатку, аки тать. А там сидит дама. Глазищи - с блюдца. Губы - чистейшая клубника. Грудь сказка. И "херес" местного разлива глушит. Одна. Закуска тоже в навал перед ней лежит, ягоды местные, цитрусовые тоже. Глазом она на директора глянула - у того рука сама к стакану и "хересу" внутрь! Глядь, а стакан опять полный. Он еще! А красавица рот открыла и задушевным таким басом, от которого у директора вмиг горло пересохло, спрашивает: - Что ж это вы нашу трупу в этакую клоаку поселили? Нехорошо... Ну, не всех, но хоть некоторых-то могли бы получше устроить? - Хоть сейчас! - лепечет директор, а рука сама стакан ищет. И что удивительно, находит, а тот опять полный. - Пожалуйте в директорский корпус, там у нас люксы для особо дорогих гостей... - Ну, пошли... Идут по дороге.