Деньги в банке   ::   Вудхауз Пэлем Гринвел

— Счет в банке не помешает английской девушке быть такой же честной и милой. При всей любви к дяде Джорджу я бы с радостью огрела его банкой по голове.

— Милости прошу. Вот и он. Уверен, у него отыщется еще банка.

Лорд Аффенхем всегда ступал тяжело, и глаза у него нередко были стеклянные, но сейчас Джефу показалось, что походка его еще тяжелее обычного, а глаза — еще стекляннее. В целом (если не считать того, что лицо его было покрыто угольной пылью, не вполне уместной на траурной церемонии), он выглядел так, словно только что похоронил лучшего друга.

Энн, как любая женщина, заметила прежде всего телесный изъян.

— Милый, что ты сделал со своим лицом? — вскричала она.

Взгляд лорда Аффенхема из стеклянного стал горящим. Было ясно, что его гнетут какие-то тягостные воспоминания.

— Это не я, а подлая тварь Трампер. Он кидался в меня углем.

— Углем? — удивилась Энн.

— Углем очень удобно кидаться, — заверил Джеф. — Вообще полезная вещь. А за что? Или он не объяснил?

— Ему не понравилось, что я целую миссис Корк.

Весь вечер Энн не покидало ощущение, что она спит и видит сон; сейчас оно еще усилилось.

— Ты поцеловал миссис Корк? Зачем?

— Я хотел, чтобы она вышла за меня замуж.

— И естественно, — объяснил Джеф, — твой дядя ее поцеловал. Когда хочешь на комто жениться, поцелуй — первое дело. Взять хоть нас с тобой. Если б ты меня не поцеловала, я, может быть, и не сделал бы тебе предложения. Я был на перепутье.

Энн строго взглянула на него.

— Не знаю, сознаете ли вы, Дж. Дж. Миллер, — сказала она, — что вам грозит серьезная опасность снова услышать от меня «Да?».

— Ты уже попробовала и видишь, что вышло. Я совсем не то жалкое существо, которое сжималось под твоим взглядом сегодня вечером. Ты не представляешь, как смелеет человек, узнав, что ты его любишь. — Он повернулся к лорду Аффенхему. — Не обращайте внимания. Любовная воркотня. Мы помолвлены.

— Лопни кочерыжка. Неужели?

— Да. Она одумалась. Миссис Корк, насколько я могу заключить по вашему виду, нет. Что случилось? Не смогли ее уломать?

— Все пошло не так. Я открыл дверь, она вышла, я ее поцеловал.

— Вам не пришло в голову сказать, что вы и есть пропавший лорд Аффенхем?

— Нет. А что?

— Она могла удивиться, что ее целует дворецкий.

— Об этом я не подумал. — Лорд Аффенхем понимающе кивнул. — Вот, наверное, почему она решила, что я пьян, и велела пойти проспаться.

— Наверное, поэтому.

— Да это и неважно, потому что она выходит за Трампера. Оттого он и кидался в меня углем. Кончилось тем, что она меня уволила. Сказала, ей плевать, что там в договоре, и если лорд Аффенхем подаст на нее в суд, она обратится в Палату Лордов. Впрочем, вряд ли я стану с ней судиться. Было бы из-за чего.

Энн, которая столкнулась с обычной трудностью, подстерегавшей в диалогах Аффенхем-Миллер, воспользовалась короткой паузой, чтобы вставить слово.

— Бедная Энн! — сказала она. — Бедное маленькое дитя. Что ждет эту милую девушку с чокнутым мужем и полоумным дядей. Джеф?

— Да, моя радость?

— Поскольку ты кажешься мне чуть более нормальным, чем дядя, не объяснишь ли ты, что здесь происходит?

— Объясню. Ты видишь перед собой, — начал Джеф, — белейшего человека в мире. Нет. В данных обстоятельствах это не подходит. Я хотел сказать, что твой дядя — герой. Он собирался жениться на миссис Корк, чтобы вернуть тебе утраченное состояние.

— Дядя Джо-ордж! — вскричала Энн, совершенно сраженная.

— Все в порядке, дорогая, — сказал лорд Аффенхем. — Ничего другого не оставалось. Noblesse oblige, понимаешь, noblesse oblige.

Он так явно любовался собой, что Джеф пожалел о своих словах. Как часто искренняя хвала неоправданно кружит голову!

Он поспешил внести коррективы.

— Хорошо вам стоять тут, как Сидни Картон, — холодно сказал он.