Еще 10 лет спустя ( с половиной) или Ну, и Виконт ДБражелон!   ::   Райвизхем Ал

Пуркуа па не вынуть,

Если честь дворянина

Задета, то главное

Улучить минуту и БАЦ!

БАЦ и нету его!

Пуля прошла насквозь

Так и надо, пуркуа па!

Если не попал, то извинись,

Скажи, перепутал с кем-нибудь*

* - старинная гасконская песня

Если к этому добавить, что когда Д’Арнатьян пел, то аккомпанировал себе выстрелами по кустам, то можно понять, почему бесстрашные бандиты, хозяйничавшие в этих краях, не боявшиеся нападать на пять – десять безоружных путников, не решились напасть на воинственного лейтенанта мушкетеров.

Подъехав к воротам, Д’Арнатьян поднял булыжник и начал молотить им по железным дверям замка Баллон, надеясь, что Потрос спит и видит хороший сон.

Окошко в воротах приоткрылось, и чей-то противный голос посоветовал Д’Арнатьяну просить милостыню в соседнем замке. Так как Д’Арнатьян в ответ нанес несколько мощных ударов, то тот же голос проинформировал, что сейчас выйдет его господин и всех нахрен заколет, зарубит и еще что-нибудь в этом роде. Гасконец, тем не менее, продолжал молотить булыжником по воротам. Затем голос посоветовал составить завещание и оставить все некоему Мушкетону.

- Умри! – зарычал чей-то голос сзади.

Гасконец лег на землю и откатился в сторону за долю секунды, показав, что имеет опыт сражений с подобными противниками. Откатившись, он увидел грузного седого здоровяка с красным от частого употребления алкоголя носом и повязкой полицая на руке, который проколол своей шпагой ворота и страшно ругался по поводу всяких там недоносков, которые увертываются в последний момент от шпаги, вместо того, чтобы принять смерть как мужчина.

- Потрос! – со слезами искренней радости на глазах, вскричал Д’Арнатьян, узнав боевой почерк друга, с которым дрался плечом к плечу не в одном темном переулке.

Слезы показались и в глазах Потроса. Слезы радости и огорчения одновременно. Радости оттого, что встретил своего старого друга, от которого надеялся узнать пару-другую новых нечестных приемчиков в фехтовании. Огорчения оттого, что он уже давно никого не «приквакивал» своим излюбленным приемом – «терц в спину».

- Я так и думал, что это ты, - безо всякого энтузиазма, сказал Потрос, жуя пончик. – Я рад, да, именно это я и хотел сказать, да! – тупо повторил наш толстый герой, оглядывая окрестности зорким взглядом прожженого бизнесмена. Ворота замка тем временем распахнулись, и показался толстяк с гробом и лопатой на плечах.

- Господин барон, этого, где зако… - он осекся, бросил лопату, затем раскрыл гроб, открыл борта и получился небольшой столик для газет. – Шевалье Д’Арнатьян, как я рад Вас видеть, - фальшиво, чуть ли не плача, сказал Мушкетон и тут же получил под зад носком бывших сапог посла Англии.

- Ты что, хочешь сдать еще один экзамен в русскую рулетку? – насмешливо спросил гасконец, делая вид, что ищет свой верный «Смит и Вессон Кингсайз».

Мушкетон с воплем убежал, причитая:

- Не тот день я выбрал, чтобы бросить колоться наркотиками.



Глава 5.



Друзья вошли во двор замка. Д’Арнатьяну сразу вспомнились события прошлых лет, когда он увидел грязные дорожки, заплеванные урны, старые окурки и пустые бутылки. На самом замке висел старинный герб рода дю Баллонов: широкоплечий человек, закалывающий своего врага в спину. Рядом с ним висел новый баронский герб Потроса: Потрос, занимающий деньги в долг.

Тем временем, оригинал пригласил Д’Арнатьяна отобедать с ним, чем бог послал.

На обед бог послал Потросу шашлык из соседских баранов, жареного медведя, убитого в соседском лесу и тридцатиоднолетнее вино из того виноградника, который Потрос аннексировал у соседей еще тридцать один год назад и потом еще судился из-за него десять с половиной лет назад. Суд, правда, повелел вернуть захваченные Потросом территории, однако за двадцать лет Потрос выкопал и пересадил все, даже землю, оставив после себя большой овраг, глубиной десять метров.