Грешные души   ::   Влодавец Леонид Игоревич

В результате поверх «рабочей гарантии» и «экономной экономики» появились эмблемы «Интерперестрой лимитед» с переплетением из российского и кот-дивуарского флагов; полуголая белокурая девица, утверждавшая, что «Ничто лучше продукции фабрики имени Котовского не защитит вас от СПИДа!»; приглашение посетить Кот-Дивуар; и, наконец, огромная шестерня на фоне несжатых колосьев — эмблема «Старопоповского агропромбанка».

Надо сказать, что Старопоповск довольно много лет назывался Новокрасноармейском и возвращенное наименование еще не совсем прижилось. Кроме того, горсовет оказался (с демократической точки зрения) радикальнее, чем райсовет. Именно поэтому, хоть сам районный центр и приобрел уже исконно-историческое название, район по-прежнему оставался Новокрасноармейским.

Отрешившись от политических пристрастий и подходя к делу объективно, надо признать, что райсовет был прав, потому что Старопоповского района до революции не было, а был Свистодрищенский уезд. Однако город Свистодрищенск в связи с электрификацией всей страны пришлось затопить, и райцентром стал второй по значению мегаполис уезда, Старопоповск, к тому времени уже носивший имя Новокрасноармейск.

Кто спорит, что потопление Свистодрищенска с его десятью православными храмами и тридцатью двумя кабаками было жутким преступлением большевиков? Опять же, это подорвало местную промышленность. В частности, ликвидировало процветавший при царе и НЭПе свечной завод купца Семибрюхова и стекольный завод госпожи Углозадовой, изготовлявший пивные бутылки и стекла для керосиновых ламп. Наконец, была уничтожена уникальная лучинная фабрика Перепоева, выпускавшая славившиеся по всей России сосновые лучины, не уступавшие лучшим мировым стандартам. Кроме того, постройка плотины у слияния рек Свисты и Дристы создала препятствие для нереста знаменитой свистодрищенской уклейки, достигавшей в длину полутора аршин и веса в полтора пуда. Ну и вообще экологическое равновесие было нарушено. От избытка света и насильственного обучения грамоте население перестало размножаться, так как по вечерам слишком много читало, слушало радио и смотрело телевизор. Естественно, что хлебопашество пришло в упадок и вместо пеньки и дратвы Новокрасноармейский район стал поставлять в столицу исключительно писателей-деревенщиков.

«Эх, какую же мы, блин, Рассею потеряли!» — вздыхал народ и мечтал о старопрежнем. Хотя и не очень последовательно. Например, утверждение местных и прибывших из области экологов, что для улучшения обстановки надо взорвать плотину Новокрасноармейской ГЭС и, спустив водохранилище, возродить прежний Свистодрищенск вместе с его былой славой, поначалу было поддержано широкой общественностью. Однако, когда по телевидению начали демонстрировать фильм «Богатые тоже плачут», сторонников возвращения к лучине и керосиновым лампам стало вдесятеро меньше.

Впрочем, к судьбе дома отдыха все это имело только косвенное отношение, а потому в более подробном освещении не нуждается.

Итак, Светозар Трудомирович встречал отдыхающих с дежурной улыбкой, которую в свое время подсмотрел по телевизору у президента Никсона. Бедняга даже не догадывался, что за только что прибывшими отдыхающими, помимо него и других сотрудников «Светлого озера», пристально наблюдают и некие весьма незаметные субъекты. Кто именно — поясним позже. Пока, для простоты, будем именовать их «старшим» и «младшим».

— Вот, стажер, — прокомментировал старший появление первого отдыхающего, подкатившего на «восьмерке». — Это одинокий волк, гроза женских сердец, — Владислав Игнатьевич Котов.

«Волку» было под сорок, но ему давали не больше тридцати. Одет он был в джинсовый костюм и оранжевую майку с каким-то тропическим видом в сине-зелено-белых тонах на груди. Стрижка короткая, ежиком.