Избранное (из разных книг) :: Шендерович Виктор Анатольевич
Страница: 6 из 7 | |||
| ||||||||||||||
| ||||||||||||||
КАТЕГОРИИ КНИГПОСЛЕДНИЕ ОТЗЫВЫ О КНИГАХМихаил (19.04.2017 - 06:11:11) Антихрист666 (18.04.2017 - 21:05:58) Ладно, теперь поспешили вы... (18.04.2017 - 20:50:34) Роман (18.04.2017 - 18:12:26) АНДРЕЙ (18.04.2017 - 16:42:55) СЛУЧАЙНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕКогда окинешь взглядом свое прошлое, 19.08.10 - 11:33 Хотите чтобы ваше произведение или ваш любимый стишок появились здесь? добавьте его! |
– Что в квартире происходит?
Но бабушка не ответила на этот вопрос, а только уронила на пол кастрюльку и спросила сама: – Ты чего сказал? – Что? А-а… Шалом. Шалом алейхем! Ну, вроде как «будь здорова»! – Это ты по-какому сказал? – опасливо поинтересовалась бабушка. – По-родному, – с достоинством ответил дядя Гриша. – Еврей я теперь. – Он подумал минуту и, чтобы на этот счет не осталось никаких сомнений, добавил: – Киш мир ин тухес, Евдокия Никитична. Старушка заплакала. – Ты чего? – испугался дядя Гриша. – Совсем нас, русских, в квартире не осталось. Вот и ты… – Старушка всхлипнула. – Как не осталось? – удивился дядя Гриша – и осекся, услыхав тоскливое «уэн-нь» из ивановской комнаты. – Ой, Гришенька, – почему-то шепотом запричитала Евдокия Никитична. – Тут, пока тебя не было, такое творилось! Костька Кравец уже неделю во всем энтом ходит – как же его? – жовто-блакитном! Я, говорит, тебя, бабуля, люблю, а этих, говорит, москалей, усих бы повбывал… Я ему говорю: Костенька, да сам-то ты кто? Ты ж, говорю, из Марьиной Рощи еще не выходил! А он: я, говорит, еще в среду осознал себя сыном Украины: Петлюра мне отец, а Бендера – мать! И Евдокия Никитична снова всхлипнула. – Ну и хрен с ним, с Костькой! – возмутился дядя Гриша. – Но как же это: нет русских? А Толик? А Ивановых пять человек?.. «Уэн-нь!» – отозвалась на свою фамилию ивановская комната. Евдокия Никитична завыла еще сильнее. – Да-а! Ивановы-то коряки оказались! – Кто-о? – Коряки, Гришенька! Петр Иванович с завода ушел, днем поет всей семьей, ночью в гараже сидит, гарпуны делает. Буду, говорит, моржа бить. Север, говорит, зовет. А Анатолия Михайловича уже нет. – Как нету? – Нету Толи, – всхлипнула Евдокия Никитична. Дядя Гриша осенил себя православным крестом. – Тахир Мунибович он теперь, – продолжала Евдокия Никитична. – Разговаривать перестал. Отделился от нас, мелом коридор расчертил, всех от своей комнаты арканом гоняет. Пока, говорит, не будет Татарстана в границах Золотой Орды. слова не скажу на вашем собачьем языке! Детей из школы забрал: биографию Батыя дома учат. Грозится лошадь купить. Что делать. Гришенька? Раз уж ты еврей, придумай что-нибудь! Дядя Гриша тяжело вздохнул. – Раз такое дело, надо. бабуля, и тебе как-то того, самоопределяться. – Самоопредели меня, Гришенька, – выдохнула Евдокия Никитична и горько заплакала. – Ну, не знаю… – Дядя Гриша почесал в затылке. – Кокошник, что ли, надень. Хороводы води в ЖЭКе, песни пой под гармошку русские… Ты ж русская у нас, Никитична? Старуха перестала всхлипывать и тревожно посмотрела на дядю Гришу. Вечером дом No 14 по Большой Коммунистической потряс дикий крик. Кричала жена коряка Иванова. Коряк Иванов, вырезавший в гараже амулет от кашалота, бросился наверх. Ворвавшись в квартиру, он увидел ее обитателей, в полном составе остолбеневших на пороге кухни. Тахир Мунибович Зарипов, шепча вместо «Аллах велик» «Господи помилуй», прижимал к себе перепуганных корякских детей: вольный сын Украины – полуголый, в шароварах и со свеженькой татуировкой «Хай живе!» – отпаивал валокордином дядю Гришу, которого, судя по всему, крик корячки Ивановой вынул уже из постели: дядя Гриша был в трусах, кипе и с самоучителем по ивриту. А кричала Иванова от зрелища, невиданного не только среди коряков. По кухне, под транспарантом с выведенным красным по белому нерусским словом «СОЛИДАРНОСТЬ», приплясывала, звеня монистами и сметая юбками кухонную утварь, Евдокия Никитична. – Чавела! – закричала она, увидев коряка Иванова. – Позолоти ручку, красивый! Услышав такое, коряк Иванов выронил кашалотский амулет и причудливо выругался на великом и могучем языке. – Гришенька, милай! – кричала, пританцовывая, старушка. |
ИНТЕРЕСНОЕ О ЛИТЕРАТУРЕ
ТОП 20 КНИГ
ТОП 20 АВТОРОВ
| ||||||||||||
|