Эфиоп, или Последний из КГБ. Книга II   ::   Штерн Борис Гедальевич

– Ну, я с ним, в общем, свиней не пас, но знаком немного… ик-к… Вот только имени-отчества не помнил и не сразу сообразил, о ком речь, товарищ майор, – Гайдамака в свою очередь влепил для проверки «товарища майора» и стал ожидать ответной реакции.

– Ну, и какое у вас о нем сложилось впечатление? – никак не отреагировал на «товарища» товарищ майор, хотя мог бы ответить классически: «Тамбовский волк тебе товарищ». Значит, пока «товарищ» прошел обоюдно.

– Ну, трудно сказать…

– Ну, скажите, попробуйте, – майор Нуразбеков подрезал очередное «ну», как теннисный мячик.

– Ну, какой-то он весь такой… – прямоугольно отбил подачу Гайдамака, путаясь в местоимениях и боясь даже подумать о той десятитысячной пачке из скворцовской запазухи. Кто его разберет, этого восточного телепата, – может быть, он мысли читает. По спине бить – рад стараться, товарищ майор! Смотри, как бы в морду кулаком не заехал. Знает он о трех сторублевках или не знает?

– Ну, какой?

– Ну, какой-то не такой…

– Ну, подберите слово: какой? – опять сделал подачу майор Нуразбеков.

– Ну… Примороженный он какой-то. Вот, точно: примороженный! – отбил подачу Гайдамака.

– Ну, вспомните хотя бы: кто вас познакомил? Где, когда и как вы познакомились со Скворцовым? Кто, где, когда и как?

– Ну, не помню я! – взмолился Гайдамака и даже обрадовался: правду он говорит: ну, не помнит он! Начал припоминать: – По пьянке, что ли? Или на каком-нибудь собрании? Да, на собрании.

– На партийном собрании?

– Нет.

– Верно, вы беспартийный. Значит, на профсоюзном?

– Нет… Не помню. Да, вспомнил! На каком-то торжественном собрании!

– Ну, положим, на торжественном собрании трудновато познакомиться. Все сидят, спят, читают… Или Скворцов к вам умышленно подсел?

– Ну, значит, в антракте. Или после собрания, когда все пошли водку пить. Нет, он не подсаживался.

– Ну, на каком именно собрании?

– Ну… В честь чего-то там.

– Ну, вспомните. Когда именно и в честь чего именно там?

– Ну их же до черта этих собраний! Мы же с этих собраний не вылезаем… Ну, не помню я! Кажется, в честь наступающего ше-сти-де-ся-ти-пя-ти-ле-тия чего-то там… – Гайдамака чуть свой длинный язык не сломал.

– В честь шестидесятипятилетия Великой Октябрьской Социалистической Революции? – помог ему майор Нуразбеков, отбрасывая теннисную ракетку.

– Точно! Вспомнил! В честь Великого Октября! Еще помню – мокро было, слякоть. И холодно. Погода шептала: «Займи и выпей». Вот я у Скворцова и занял пятерку!

– В ноябре позапрошлого года, перед тем как Леонид Ильич умерли?

– Ну, – опять подбросил мячик Гайдамака.

– … гну, – беззлобно выругался майор и потянул носом. – Вы что, выпили с утра?

Гайдамака смутился.

– Для храбрости? – догадался майор.

– Для бодрости.

– Это одно и то же. Странно, чего вам бояться? Нет, в самом деле, интересно! – оживился майор Нуразбеков. – Почему все так боятся нашу контору? Вот вы, лично… Объясните между нами, девушками: ведь вы лично ничего такого не совершали в смысле опасности для нашего государства, а боитесь! Не пойму: в чем тут дело, а?

«Бэ, – подумал Гайдамака. – Дурак он, что ли? Не-ет, вумный шайтан, все прекрасно понимает, но девочкой прикидывается, вызывает на откровенность».

– Впрочем, для безопасности нашего государства вы тоже ровным счетом ничего не сделали, – продолжал майор Нуразбеков, не дождавшись ответа. – Вообще-то, за вами числятся всякие-якие антисоветские мелочишки, но это уж как водится – все мы не без греха.

– А что за мной… ик… числится? – полюбопытствовал Гайдамака.

– Перечислить? Да вы сами знаете. Опять замолчали.

«Ни черта он не знает про те сторублевки, – твердо решил Гайдамака. – Чепуха. Откуда? Свидетелей не было. Ждет, когда я сам на себя клепать начну.