Эфиоп, или Последний из КГБ. Книга I :: Штерн Борис Гедальевич
Страница: 9 из 139 | |||
| ||||||||||||||
| ||||||||||||||
КАТЕГОРИИ КНИГПОСЛЕДНИЕ ОТЗЫВЫ О КНИГАХМихаил (19.04.2017 - 06:11:11) Антихрист666 (18.04.2017 - 21:05:58) Ладно, теперь поспешили вы... (18.04.2017 - 20:50:34) Роман (18.04.2017 - 18:12:26) АНДРЕЙ (18.04.2017 - 16:42:55) СЛУЧАЙНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕОСЕНЬ 21.08.10 - 11:34 Хотите чтобы ваше произведение или ваш любимый стишок появились здесь? добавьте его! |
Гайдамака оторвал попа от «Летописи», которую тот третий год писал в пику летописцу Нестору. – Зачем тебе это нужно, ослиное ты животное?
Если взглянуть на Сашка Гайдамаку глазами этого демократичнейшего попа – отец Павло был большим юмористом и церковным инакомыслящим, он проживал в прилавровой пещере, писал какую-то апокрифическую «Летопись», питался, чем Бог пошлет, сдавая пустые бутылки и прочую ересь, потому что церковники не давали ему приход и однокомнатную квартиру; «Будь проклят священнослужитель, которому ведомы слова, возбуждающие смех», – говорили церковники средневековое проклятие, – так вот, если взглянуть на Гайдамаку глазами отца Павла, то поп был прав: Гайдамака сейчас даже внешне представлял собой неустоявшийся маргинальный тип мафиозного спортсмена с беспризорно-советским прошлым: перекошенный лоб и расплющенный нос от частых падений с велосипеда и стальные нержавеющие зубы – кому охота связываться с таким мурлом? – Вот так нужно! – Гайдамака провел ладонью по горлу. – Читай Новый Завет, от, – посоветовал отец Павло, подумал и добавил: – И Ветхий тоже. – И Библию, – невпопад сказал Гайдамака. – Что? – переспросил отец Павло. – И Евангелие, – сказал Гайдамака, почувствовав, что он что-то не то говорит. – Пес ты, Сашок, – сказал отец Павло. – Неграмотный ты коммунист, от. Из-за своей широкой груди отец Павло имел привычку цеплять к окончанию чуть ли каждой фразы выдох «от». Тогда Гайдамака под большим секретом поведал своему другу о белой ночи, о густом тумане и о черной жидовской морде в веночке из мелких белых розочек, заглянувшей в прорубленное окно шестого этажа. – Ну, и как он на это звание отреагировал? – заинтересовался преподобный отец, любовно глодая куриное крылышко и не сводя пристального взгляда с «Кольнаго». – Погрозил пальцем, повернулся и пошел себе, – ответил Гайдамака. – Куда? – Куда-куда… Туда куда-то… В Финляндию. К белофиннам. – По воде, что ль? – По воде. – И ничего не сказал? – Ничего. Только погрозил пальцем. – Каким? – Что? – Каким пальцем погрозил? – Двумя сразу, – Это он тебя перекрестил, от, – рассердился отец Павло, который, конечно же, был славянофилом, но не из тех, пришибленных, а по должности: на работе славянофил, а в быту – сущий космополитический интернационалист – кто нальет, с тем и пьет. – Нехорошо ты поступил, Сашко! Дай-ко проехаться на велосипеде. Подуматы трэба, от. – На. Не жалко, – отвечал Гайдамака, хотя еще как жалко было ему призового «Кольнаго» стоимостью в 10 тысяч американских долларов, завоеванного в пыльной радиоактивной велогонке на «Кубке Мира» вокруг Чернобыля – этот Tour de Tchernouby состоялся в начале мая, через неделю после того, как крышу снесло с реактора. Там, на Припяти, Гайдамака с этим опальным попом и познакомился, когда чуть не задавил его на трассе (такая, значит, у Гайдамаки была карма: давить на трассах священных особ), где отец Павло собирал вдоль дороги крупные красивые радиоактивные ландыши; отца Павла сослало тогда на Припять церковное начальство из-за его апокрифической летописи. Когда рвануло в Чернобыле, он оказался не у дел, без хаты, был насильно вывезен в Киев, ночевал в Ботаническом саду в кустах малины, пил водку со сторожем и учил его новой песенке: "У полях працюе трактор, За сэлом горыть рэактор. Якщо знову пизданэ, Не помoжэ и кабэрнэ", потом вернулся под стены родного реактора к оставшимся прихожанам. «Прочь с дороги, козел!» – успел крикнуть Гайдамака, но не успел отвернуть и завалил попа. «Маргинал ты, ыбенамать! – отвечал ему пушкинским слогом отец Павло из-под колес велосипеда. |
ИНТЕРЕСНОЕ О ЛИТЕРАТУРЕ
ТОП 20 КНИГ
ТОП 20 АВТОРОВ
| ||||||||||||
|