Палачи   ::   Гамильтон Дональд

Вскидывая револьвер, Зигмунд перегнулся через стол, позабыв от бешенства простейшую заповедь: револьверы созданы, дабы разить на расстоянии, а в непосредственной близости от противника лучше использовать каменный топор или кремниевый нож...

Я вскинул левую руку, отбил ствол, из коего Прист успел сделать единственный выстрел.

Правая рука выдернула из-под лежавшей на столе меховой шапки двадцатипятикалиберный трофейный кольт. Я выпустил в Хэнка все шесть зарядов - на расстоянии нескольких дюймов игрушка нежданно оказалась убийственной.

Хэнк опрокинулся на ковер, не выпуская из мертвых пальцев моего револьвера. Пускай: уж теперь смит-и-вессон отнюдь не требовался мне. Я и кольт опустелый швырнул на середину ковра, бросил на самом виду.

Нельзя было встречать норвежцев поблизости от чего-либо хоть отдаленно смахивавшего на оружие.

А еще я умудрился и успел загодя поднять обе руки.



Глава 24

Я очнулся в городской больнице Нарвика - светлой и тихой. Очнулся лишь на следующий день, ибо сквозь левое плечо навылет прошли три пули, вылетевшие из доисторического "стэна". После третьего выстрела автомат, на счастье мое, заклинило.

Я одолел десять километров по ухабистой, полупроселочной дороге, в колымаге тряской и джипообразной, управляя одной рукой и говоря сидящей рядом блондинке, когда переключать передачу.

Помню, как умудрился вскарабкаться по крыльцу в приемную, попасть в кабинет главного врача, который (уверил седовласый Ларс) тоже помнил Зигмунда и не должен задавать лишних вопросов.

Больше не помню ничего.

- Эй, Мисти, - позвал я, с трудом разомкнув губы. - Неужто сиделкам положено вязать у страдальческого ложа?

- О, ты пришел в себя!

Проткнув клубок обеими спицами, серебристая блондинка отложила рукоделие и пересела со стула на краешек больничной койки. В отличие от гостиничных, кровать была приемлемо длинной и широкой.

- Лучше?

- Звонила в Осло?

- Да, по названному тобою номеру. Объяснила положение. Полиция, как и обещали, не появлялась, но тебя желает видеть американец. Пожилой, седые волосы, черные брови. Позвать?

- Сейчас, минуту... Опомниться дозволь.

- Спасибо, Хелм. Ты сохранил жизнь Линку.

- Ненадолго.

- Прости?

- Я рисковал жизнью вовсе не из любви к поганому Котко. Его следовало убрать вон из Норвегии живым и невредимым по соображениям высшей политики. По тем же соображениям надо было остановить Зигмунда, который умудрился испортить немало крови всем вокруг. Между прочим, осмелюсь предположить, Котко уже блаженствует в раю - это весьма сомнительно, или горит в аду - это было бы чересчур. Пожалуй, обретается в чистилище.

- Не понимаю!

- Старая история, старое предательство. Наличествовал покупатель, нашелся человек, добровольно продавшийся ему. В итоге погибли двое мужчин и одна девушка. Правда, она секретным агентом не числилась, а потому и Котко в счет не поставлена. Правило гласит: возмездие в подобных случаях настигает неотвратимо. Продавшемуся хочется жить, посему он позаботится о покупателе и тем спасет собственную голову. Quid pro quo.

- Денисон убьет... убил Котко? Почему?

- Повторяю: потому, что хочет жить. Потому, что я попросил его.

- Это... жестоко, Хелм.

- Пожалуй.

Мисти заметно побледнела.

- Я... А я уже... начинала склоняться к романтическим помыслам. Спасибо, что вовремя излечил от сентиментальности. Спасибо...

- De nada [12] , как выражаются испанцы. И тебе спасибо, Мисти. Но теперь уж зови сюда седовласого, чернобрового...

Мак явился ко мне в обычном сером костюме и обычном деловом настроении. Тихо притворил за собою дверь, чуток передвинул покинутый Мисти стул, присел. О здоровье не спрашивал: должно быть, успел потолковать с главным врачом.

- Прист?

- Я позаботился о нем.