Беглый огонь (Дрон - 3)   ::   Катериничев Петр

С беглого взгляда он мог показаться совершенно посторонним в этой компании преуспевающих новых, на первом из которых словно было начертано "деньги", на втором - "сила". Но... Человек этот сидел во главе стола; его тонкие пальцы были сцеплены замком, и как только он поднял глаза, каждый, увидевший этот взгляд, мог бы прочесть в нем единственное слово: "власть". Взгляд этот обжигал, проникал в самую душу, пронизывал ее насквозь, погружая все естество собеседника в леденящий мрак смертельного страха. Вернее даже это был не страх - тупое оцепенение, полное ужаса, когда смерть твоя в чужой власти и скорая ее неотвратимость не зависит от того, будешь ты этой власти подчиняться или противиться. Собравшиеся молчали. Было похоже, что они ждут чего-то, но и напряженное ожидание каждый из них выражал по-разному: молодой добродушно покуривал, и только сжатые чуть сильнее, чем нужно, губы выдавали его скрытое волнение; крупный методично тискал короткими пальцами невесть как оказавшуюся в его руках проволоку, создавая замысловато-бессмысленные фигурки... Один сухопарый сидел спокойно и невозмутимо, будто мумия, уперев немигающий взгляд в стену и время от времени бросая его на визави: ни чувств, ни эмоций, ни-че-го. Вот только двое все же старались не встречаться с ним взглядом. Очень старались. Зуммер аппарата спецсвязи прозвучал мелодично и тихо. Хозяин кабинета снял трубку после второго гудка: - Вас слушают. Ему сказали всего несколько слов. Он мягко опустил трубку на рычаг, произнес: - Финита. Господина Груздева больше нет. Казалось, этим сообщением он ничего не изменил: моложавый продолжал покуривать, стараясь, как и прежде, выпускать ровные струйки дыма; крупный - все так же уродовал проволоку. Но... Какие-то невидимые мышцы расслабились в их телах, и фигуры, не меняя поз, стали выглядеть совершенно по-другому, словно некто просто-напросто взял да и убрал топор гильотины, невидимо висевший до этого над каждым. Несколько мгновений прошло в полном молчании; хозяин кабинета наслаждался, смаковал это молчание и ждал. - Это... достоверно? - Первым не выдержал молодой. - Абсолютно. Мой человек присутствовал при акции. Николай Степанович Груздев мертв, как дохлая вобла. - Его... взорвали? - попытался все же уточнить молодой. - Нет. Снайпер. - При той системе охраны, Что была у Груздева... - Этот снайпер - виртуоз. Хозяин кабинета помедлил, хохотнул - и это было единственным выражением переполнявших его эмоций. - Думаю, завтра о безвременной кончине Груздева будет объявлено официально. Не хотите ли присутствовать на церемонии прощания с телом? Оба, и молодой, и крупный, криво усмехнулись. - Значит, нет. А мне, грешному, придется. Не каждый день провожаем в последний путь таких титанов. В комнате снова повисло молчание. На этот раз его прервал крупный: - Босс... - неуверенно начал он. - Да? - Может быть, все-таки прибрать этого... виртуоза? От греха. - А смысл? - Снайпер, он же не полено... Возьмет да и сбрехнет где... Ну, насчет Груздева... А фээсбэшники, им только дай, начнут рыть, своих не узнаешь... - С каких это пор ты стал бояться властей, Кротов? - Я никого никогда не боялся. - Совсем никого? - приподнял брови сухопарый. - Кротов прав. Проявить осмотрительность необходимо, - поддержал компаньона молодой. - После устранения такой персоны, как Груздев, киллер становится для нас как бочка пороха. И было бы совсем глупо сидеть и смотреть, пока... - Всему свое время, - отрезал сухопарый, метнув на сидевших перед ним ледяной взгляд. - И каждому свой час. - Он выдержал паузу, добавил: - Это верно так же, как и то, что каждый должен заниматься своим делом. Своим, вы поняли? - Да, босс. - Валерий Эммануилович, - обратился Филин к молодому, - когда вы планируете начинать операцию в Покровске? - Как только все уляжется...