Лелик едет на рыбалку   ::   Экслер Алекс

Остальная компания, судя по всему, испытывала подобные ощущения, потому что даже генерал, который явно ездил на рыбалку не реже, чем раз в пару недель, с таким остервенением вгрызался в жирного леща, как будто его несколько дней не кормили. Что уж там говорить о вечно голодном Максе, который над своей здоровенной рыбиной работал, как землеройный агрегат, и от леща, как показалось Лелику, даже костей не оставалось.

Перед второй порцией выпили еще по рюмке и кушали уже не торопясь, смакуя каждый кусочек и растягивая удовольствие. Где-то через полчаса все насытились и лениво сидели за столом, покуривая и перебрасываясь ничего не значащими фразами. Выпивать после такой вкусноты не хотелось даже генералу, разговаривать – тоже было лениво. Хотелось только одного – сидеть за столом, снова и снова нежа во рту воспоминания о восхитительном вкусе самого первого куска этой пищи богов.

Впрочем, мечтательное настроение на некоторое время перебил было внезапной появившийся со стороны реки рейнджер, которого, как оказалось, никто не догадался позвать к обеду, но ему быстро налили рюмку и сунули свежего леща. Юра хотел было объяснить всем присутствующим во всех подробностях – что он о каждом из них думает, но только проглотил первый кусок, как забыл обо всех своих обидах, а через некоторое время тоже сонно облокотился на спинку лавки, закурил и стал мечтательно смотреть в облака.

В течение следующего получаса никто не произнес ни слова. Генерал, казалось, заснул, Макс думал какую-то свою думу, рейнджер с Сергеем задумчиво курили, а Лелик пробовал сочинить лирическое стихотворение о рыбалке. Иваныч в это время продолжал коптить лещей, чтобы дать всем копченой рыбки с собой для дома.

Через некоторое время Сергей сказал, что пора ехать обратно. Собрались все довольно быстро, вот только Лелик никак не мог отыскать свою гитару. Наконец, гитару нашел Тыл в палатке генерала. Оказалось, что генерал заснул в палатке, крепко обняв ценный инструмент. Причем вытащить у генерала гитару оказалось делом непростым: он даже во сне сопротивлялся и все никак не отпускал инструмент, видать, принимая его то ли за Любу, то ли за собственную суровую жену.

Обратно ехали тихо, без разговоров. Рейнджер спал всю дорогу, Лелик добивал свое стихотворение, а Макс продолжал думать какую-то свою думу. Лелика высадили у дома, дали ему пакет с живыми лещами и пару копченых рыбин. Сергей еще слазил в багажник и выдал Лелику закупоренную бутылку коньяка, которую Лелик выиграл в споре, о чем он было позабыл, но теперь его этот факт страшно обрадовал, так как надо было отдавать бутылку Красюку.

Лелик пришел в совершенно приятное расположение духа, распрощался со всей честной компанией и отправился к себе. Дома он долго нежился в ванной, эпизод за эпизодом переживая рыбалку, и радовался жизни. Выйдя из ванной, Лелик почувствовал, что хорошее настроение скоро может уйти, так как рыбалка закончилась, а с завтрашнего дня предстоят обыденные серые будни, очередные волны непонимания со стороны Наташи, проблемы на работе и так далее. Поэтому он решил, что надо срочно немножко выпить, чтобы хорошее настроение продержалось хотя бы еще немного. Однако из выпивки присутствовала только закупоренная бутылка коньяка, которую нужно было отдать Красюку.

Лелик хотел было отпить оттуда немного, чтобы потом компенсировать недостаток жидкости водой, но потом вспомнил кулак Красюка, размером со свою голову, и решил не рисковать. Затем у него появилась светлая мысль, что надо просто взять с собой бутылку, копченого леща и заявиться с этим добром к Красюку, чтобы как бы отдать долг и угостить соседа рыбкой. Тогда Красюк наверняка должен будет его угостить выпивкой по всем правилам гостеприимства. Идея Лелику пришлась по душе, он быстро оделся, собрался и уже через минуту стоял на нижней площадки и звонил.

Дверь открыл сам Красюк.

– А-а-а, Лелик, – сказал он довольно приветливо.