Плоды вдохновения   ::   Иванов Александр Александрович

Приходит маляр:

– Кто тут Котляр? –

Стены красил,

Не закрасил,

Только пол разукрасил.

Едва ушел,

Простился,

Подо мною

Стул обломился…

Что предпринять?

Не могу понять.

Пишу заявление

В домоуправление.

Приходит столяр:

– Кто тут Котляр?..

И так далее.



Любовь и горчица

(Дина Терещенко)



Нет,

я не такая… Какая?

Сама не знаю.

Люблю тебя

и конфеты «Ну-ка, отними».

Ничего не дай,

все возьми!

Все поет во мне рупорами!

Ты ко мне приходил дворами…

Гулкими

переулками.

Разве сердце можно украсть?

Можно. Случайно.

Мне снятся башенные краны

ночами…

А мне хоть немного покоя

необходимо. Разве

это так плохо?

Что важнее – я или эпоха?

Я важнее,

потому что нежнее…

Скажу вам по секрету:

любовь – омут,

а вы это

расскажите кому-нибудь другому.

Своей бабушке, например…

Бабушка огорчится,

в чай положит горчицу,

чай будет вкусным

и грустным…



Из книги «Не своим голосом» (1972)

Они студентами были…

(Эдуард Асадов)



Они студентами были,

они друг друга любили,

И очень счастливы были

в своем коммунальном раю.

Вместе ходили в булочную,

вместе посуду мыли,

И все знакомые радовались

на крепкую их семью.

Но вот однажды, вернувшись

домой в половине шестого

С набором конфет шоколадных,

красивым и дорогим,

Подругу свою застал он

играющей в подкидного,

Представьте себе,

в подкидного играющую с другим.

– Любимый! – она сказала,

и влажно блеснули зубы,

– Я еще поиграю,

а ты пойди постирай. –

Он побледнел, как наволочка,

сжал посиневшие губы

И, глядя куда-то в сторону,

глухо сказал: «Играй!»

И больше ни слова. Ни слова!

Ни всхлипа, ни стона, ни вздоха,

И тут ее как ударило:

да ведь случилась беда!

Все было просто прекрасно,

и сразу стало так плохо…

Обул он белые тапочки

и ушел навсегда.

Мещане, конечно, скажут:

подумаешь, дело какое!

Да разве за это можно

жену молодую бросать?!

…Сейчас он лежит в больнице,

лечится от запоя,

А чем она занимается,

мне неудобно писать…



Лесная дорожка

(Виктор Боков)

Аукают дети,

Кукуют кукушки,

Ручей под гармонь

Распевает частушки.



Виктор Боков



Петляет кривая

Лесная дорожка,

Кукует кукушка,

Морочит морошка.

Хмельной соловей

Распевает частушку,

Детишки в лесу

Распивают чекушку.

Влюбленная пара

Ушла в уголочек,

Примятая травка,

Примят клеверочек…

В деревне колхозница

Бьет пустолайку,

Колхозник выводит

Во двор балалайку.

А там, где резвятся

Букашки и мошки,

Поэт вдохновенно

Поет без гармошки.



Андрей-70

(Андрей Вознесенский)



Беру трагическую тему

и окунаю в тему темя,

дальше начинается невероятное.

Вера? Яд? Ной? Я?

Верую!

Профанирую, блефуя!!!

Фуй…

Чихая нейлоновыми стрекозами,

собаки планируют касторкой на вельвет,

таракашки-букашки кашляют глюкозой.

Бред? Бред.

Пас налево. Семь треф. Шах!

Мыши перламутровые в ушах.

– БРЕД, БРЕД, БРЕД, БРЕД, БРЕД, БРЕД –

Троллейбус заболел кессонной.

Изоп уполз. Слон – «элефант».

И деградируют кальсоны,

обернутые в целлофан.

– БРЕД, БРЕД, БРЕД, БРЕД, БРЕД, БРЕД -

Хаос. Хвост. Хруст. Пруст. Вуз. Туз.

Загораем. От мертвого осла уши. Кушай!

(Чревоугодник в чреве червя.)

Шпрот в рот. А идиот – наоборот.

– БРЕД, БРЕД, БРЕД, БРЕД, БРЕД, БРЕД –

Джаз-гол! Гол зад! Гол бюст!

Холст. Герлс. Хлюст.

Я опууупеваю…

Я опууух…

Вкусно порубать Ге!

Фетиш в шубе:

голкипер фаршированный фотографируется в Шуе,

хрен хронометрирует на хребте Харона

харакири. Хррр!!

«Ay, – кричу, – задрыга, хватит, финиш!»

Фигу!

(Это только часть

задуманного мною триптиха.)

P. S.