Перемена мест   ::   Гурский Лев

Пассажир «линкольна» растерянно перелистал паспорт, повертел в руках красное удостоверение, зачем-то провел пальцем по шершавой поверхности, словно у него отказало зрение и он проверял документ уже на ощупь.

— Бред… — проговорил он. — Невероятно. Как это случилось?

Старший милиционер осторожно взял из его рук документы и увещевающим тоном сказал:

— Может быть, теперь все-таки поедем на опознание? А по дороге мы все расскажем. Хорошо?

— Ах да, — спохватился человек в темно-синем костюме. — Конечно, конечно, поедем. — Э-э… как там тебя?… — обратился он к шоферу своего членовоза.

— Василий я, Михаил Николаевич, — с готовностью откликнулся амбал с переднего сиденья.

— Вот-вот… Василий… Из головы вылетело… — Михаил Николаевич потерянно махнул рукой. — В общем, на сегодня ты свободен. Езжай домой.

— А как же… — недоуменно начал было амбал Василий.

— Все будет о'кей, — проговорил улыбчивый Пиноккио. — Сами потом подбросим Михаила Николаевича домой. В лучшем виде, не сомневайся. Наша милиция его сбережет… Давай-давай, трогай.

Шофер Василий вопросительно взглянул на хозяина. Тот уже усаживался на заднее сиденье милицейской «Волги». Поймав взгляд шофера, он устало кивнул:

— Говорю тебе, свободен.

— Как скажете, — равнодушно пробормотал Виталий. Он хлопнул дверцей, дал задний ход, развернулся и вскоре свет фар «линкольна» растворился в осеннем сумраке. «Волга» тем временем мягко тронулась в противоположном направлении, набирая скорость.

— Дверцу неплотно закрыл, — бросил через плечо старший. Он сидел за рулем, внимательно глядя на дорогу.

— Виноват, — откликнулся младший с заднего сиденья, приоткрыл заднюю дверцу со своей стороны и хлопнул посильней. — Теперь нормально?

— Порядок, — кивнул милиционер, похожий на Иствуда. — Михаил Николаевич, если хотите, курите, не стесняйтесь. Пепельница у вас по правую руку…

— Благодарю вас, не хочется, — вяло ответил человек в темно-синем костюме.

Минут двадцать ехали молча. Фары «Волги» сначала выхватывали из темноты многоэтажные дома, потом пошли какие-то нежилые строения, а затем за окнами замелькали деревья.

Михаил Николаевич удивленно выглянул в заоконную темень.

— Что-то далеко мы с вами забрались, — поежился он. — Скоро еще?

— Уже почти приехали, — с готовностью откликнулся милиционер с заднего сиденья. — Его, понимаете, нашли здесь в лесопосадках и доставили в морг, что ближе. Жечь бензин не захотели. Морг — он и за окружной морг…

— Ага, — машинально согласился Михаил Николаевич. — Так вы мне еще не сказали, как он все-таки погиб. Никак не могу поверить.

— Сержант, расскажите Михаилу Николаевичу, — не оборачиваясь, приказал своему напарнику старший. — Только вкратце.

— Слушаюсь, — ответил Пиноккио. — Если совсем вкратце, то ваш Гриша погиб очень просто. Даже странно, что профессионал так легко купился на это.

— На что на это? — переспросил бывший пассажир членовоза.

— Да на это же, — повторил милиционер-Пиноккио и сделал странный жест рукой.

— Не пони… — начал было Михаил Николаевич, но тут же захрипел, задергался в сильных руках милиционера. Потом глаза его закатились и он обмяк. В горле его торчала острая спица.

— Готов? — спросил старший, не оборачиваясь.

— А то как же, — улыбаясь, ответил Пиноккио.

— Все чисто?

— Обижаете. Как в аптеке. Ни капли не пролилось.

— Знаю я тебя… Как в аптеке! — брюзгливо передразнил старший. — Этот Гриша от тебя сегодня чуть не ушел. Каратист оказался… твою мать.

— Так ведь не ушел же, — миролюбиво отозвался Пиноккио. Он осторожно придерживал тело Михаила Николаевича, чтобы покойник ненароком не свалился от тряски с сиденья. — Принципиальным был Гриша, от таких деньжищ отказался.