Теркин на том свете   ::   Твардовский Александр Трифонович

 



И какую ни открой -

Ударяет сильный,

Вместе пыльный и сырой,

Запах замогильный. 



И у тех, что там сидят,

С виду как бы люди,

Означает важный взгляд:

«Нету. И не будет». 



Теркин мыслит: как же быть,

Где искать начало?

«Не мешай руководить!» -

Надпись подсказала. 



Что тут делать? Наконец

Набрался отваги -

Шасть к прилавку, где мертвец

Подшивал бумаги. 



Мол, приписан к вам в запас

Вечный – и поскольку

Нахожусь теперь у вас,

Мне бы, значит, койку... 



Взглядом сонным и чужим

Тот солдата смерил,

Пальцем – за ухо – большим

Указал на двери

В глубине.

Солдат – туда,

Потянул за ручку.

Слышит сзади:

– Ах, беда

С этою текучкой... 



Там за дверью первый стол,-

Без задержки следуй -

Тем же, за ухо, перстом

Переслал к соседу. 



И вели за шагом шаг

Эти знаки всуе,

Без отрыва от бумаг

Дальше указуя. 



Но в конце концов ответ

Был членораздельный:

– Коек нет. Постели нет.

Есть приклад постельный.

– Что приклад? На кой он ляд?

Как же в этом разе?

– Вам же ясно говорят:

Коек нет на базе.

Вам же русским языком...

Простыни в просушке.

Может выдать целиком

Стружки

Для подушки. 



Соответственны слова

Древней волоките:

Мол, не сразу и Москва,

Что же вы хотите? 



Распишитесь тут и там,

Пропуск ваш отмечен.

Остальное – по частям.

– Тьфу ты! – плюнуть нечем. 



Смех и грех: навек почить,

Так и то на деле

Было б легче получить

Площадь в жилотделе. 



Да притом, когда б живой

Слышал речь такую,

Я ему с его «Москвой»

Показал другую. 



Я б его за те слова

Спосылал на базу.

Сразу ль, нет ли та «Москва»,

Он бы понял сразу! 



Я б ему еще вкатил

По гвардейской норме,

Что такое фронт и тыл -

Разъяснил бы в корне... 



И уже хотел уйти,

Вспомнил, что, пожалуй,

Не мешало б занести

Вывод в книгу жалоб. 



Но отчетлив был ответ

На вопрос крамольный:

– На том свете жалоб нет,

Все у нас довольны. 



Книги незачем держать,-

Ясность ледяная.

– Так, допустим. А печать -

Ну хотя б стенная? 



– Как же, есть.

Пройти пустяк -

За угол направо.

Без печати – как же так,

Только это зря вы... 



Ладно.

Смотрит – за углом -

Орган того света.

Над редакторским столом -

Надпись: «Гробгазета». 



За столом – не сам, так зам,-

Нам не все равно ли,-

– Я вас слушаю,– сказал,

Морщась, как от боли. 



Полон доблестных забот,

Перебил солдата:

– Не пойдет. Разрез не тот.

В мелком плане взято. 



Авторучкой повертел.

– Да и места нету.

Впрочем, разве что в Отдел

Писем без ответа... 



И в бессонный поиск свой

Вникнул снова с головой. 



Весь в поту, статейки правит,

Водит носом взад-вперед:

То убавит, то прибавит,

То свое словечко вставит,

То чужое зачеркнет.

То его отметит птичкой,

Сам себе и Глав и Лит,

То возьмет его в кавычки,

То опять же оголит. 



Знать, в живых сидел в газете,

Дорожил большим постом.

Как привык на этом свете,

Так и мучится на том. 



Вот притих, уставясь тупо,

Рот разинут, взгляд потух.

Вдруг навел на строчки лупу,

Избоченясь, как петух. 



И последнюю проверку

Применяя, тот же лист

Он читает снизу кверху,

А не только сверху вниз.

Верен памятной науке,

В скорбной думе морщит лоб. 



Попадись такому в руки

Эта сказка – тут и гроб!

Он отечески согретым

Увещаньем изведет.

Прах от праха того света,

Скажет: что еще за тот? 



Что за происк иль попытка

Воскресить вчерашний день,

Неизжиток

Пережитка

Или тень на наш плетень?

Впрочем, скажет, и не диво,

Что избрал ты зыбкий путь.

Потому – от коллектива

Оторвался – вот в чем суть.