Трое на прогулке   ::   Джером Джером Клапка

 — Что же тебе не нравится?

— Все было в порядке, но на этом дело не кончилось. Затем разговор зашел о другом.

— Понятно.

— Ей взбрело в голову установить в доме ванну, — продолжал он.

— Уже наслышан, — сказал я. — Эту же самую мысль она подсказала Этельберте.

— Что ж, мне пришлось согласиться: меня застали врасплох, и я не мог спорить — ведь обо всем другом мы так мило договорились. Это обойдется мне не меньше ста фунтов.

— Неужели так дорого? — спросил я.

— Дешевле не выйдет, — ответил Гаррис, — сама ванна стоит шестьдесят фунтов.

Мне было больно слышать это.

— Потом еще кухонная плита. Во всех бедах, случившихся в доме за последние два года, виновата эта кухонная плита.

— Это мне знакомо. За годы совместной жизни мы сменили семь квартир, и все семь плит были одна хуже другой. Наша нынешняя — мало того, что ни на что не годится, еще и издевается. Она заранее знает, когда будут гости, и тогда на ней вообще ничего не приготовишь.

— А мы покупаем новую, — сказал Гаррис, но без всякой гордости. — Клара считает, что так мы сэкономим на ремонте. По-моему, если женщине вздумается купить бриллиантовую тиару, она объяснит, что таким образом экономит на шляпках.

— Во сколько, по-твоему, вам обойдется плита? — спросил я. Этот вопрос меня заинтересовал.

— Не знаю, — ответил Гаррис, — наверное, еще в двадцать фунтов. А потом речь зашла о пианино. Ты когда-нибудь замечал, чем одно пианино отличается от другого?

— Одни звучат громче других. Но к этому привыкаешь.

— В нашем первая октава никуда не годится, — сказал Гаррис. — Между прочим, что такое первая октава?

— Это справа, такие пронзительные клавиши, — пояснил я, — они орут, как будто им наступили на хвост. По ним колотят в конце всех попурри.

— Одного пианино им мало. Мне велено старое передвинуть в детскую, а новое поставить в гостиной.

— Что еще?

— Все, — сказал Гаррис. — На большее ее не хватило.

— Когда ты придешь домой, они придумают еще кое-что.

— Что? — сказал Гаррис.

— Домик в Фолькстоне, сроком на месяц.

— Зачем ей домик в Фолькстоне? — сказал Гаррис.

— Жить, — высказал предположение я. — Жить там летом.

— На лето она с детьми собиралась к родственникам в Уэльс; нас туда звали.

— Возможно, она съездит в Уэльс до того, как отправится в Фолькстон, а может, заедет в Уэльс на обратном пути, но, несомненно, ей захочется снять на лето домик в Фолькстоне. Возможно, я и ошибаюсь — вижу, что тебе этого хочется, — но есть у меня предчувствие, что я все-таки прав.

— Похоже, наша поездка нам дорого обойдется.

— Это была идиотская затея с самого начала.

— Мы были дураками, что послушались его. То ли еще будет!

— Вечно он что-нибудь выдумывает, — согласился я.

— Упрямый болван, — добавил Гаррис.

Тут мы услышали голос Джорджа в передней. Он спрашивал, нет ли ему писем.

— Лучше ему ничего не говорить, — предложил я. — Теперь уже поздно отступать.

— В этом нет никакого смысла, — ответил Гаррис. — Покупать ванну и пианино мне все равно придется, так или иначе.

Вошел Джордж. Он был в отличном настроении.

— Ну, — сказал он, — все в порядке? Удалось?

Что-то в его тоне мне не понравилось. Я заметил, что и Гарриса он возмутил.

— Что удалось? — сказал я.

— Ну, отпроситься, — уточнил Джордж.

Я понял, что настало самое время объяснить Джорджу, что к чему.

— В семейной жизни, — провозгласил я, — мужчина повелевает, женщина подчиняется. Это ее долг: жена да убоится мужа своего.

Джордж сложил руки и возвел очи горе.

— Мы можем зубоскалить и острить на эту тему, — продолжал я, — но, когда доходит до дела, получается вот что. Мы известили своих жен, что уезжаем. Естественно, они огорчились. Они были не прочь поехать с нами, но, поняв, что это невозможно, стали умолять нас не покидать их.