Вести с того света   ::   Лукьянов Лев

- Посмотрите на этого осла! - захлебывался худой, показывая кривым грязным пальцем на Ганса. - Он ждет нового оружия!

Вдруг оба замолчали и прислушались. Из-за поворота шоссе нарастал непонятный гул.

- Едут, кажется! - Солдаты оживились,

- Кто едет?

- Твое новое оружие едет! - Пожилой снова засмеялся.

Ждать пришлось долго. Ганс не знал, что предпринять. Несколько раз он решал отправиться дальше, но ГУЛ и грохот росли как раз в том направлении, куда, он считал, надо было идти...

Наконец стало видно, что к ним приближается длинная танковая колонна. В клубах пыли и черного дыма медленно шли большие незнакомые машины.

- Что ж вы сидите?! - испуганно закричал Ганс, поняв, что это русские танки.

Он шлепнулся на живот и выставил свой автомат. Танки уже настолько приблизились, что можно было хорошо рассмотреть танкистов в шлемах, беззаботно сидевших в башенных люках.

- Ложись! - снова крикнул Ганс.

Солдаты, наоборот, неторопливо поднялись.

- Эй, придурок, не вздумай пальнуть! - Пожилой погрозил ефрейтору пальцем.

Ганс промолчал. Он и сам понимал: стрелять по танковой колонне из его пукалки не станет и сумасшедший. А оборванцы, прихватив свои мешки и винтовки, безбоязненно пошли навстречу танкам. Парень так удивился, что даже забыл о страхе. Он уселся и стал смотреть, что будет дальше.

Первые машины были уже совсем рядом. Стоял такой рев и такой грохот, что совсем не было слышно, о чем кричали солдаты, прыгавшие на обочине.

Они кричали, размахивали белым платком, поочередно вырывая его друг у друга, поднимали руки, швыряли свои винтовки на землю, снова прыгали с поднятыми руками. Танкисты, глядя на них, смеялись. Некоторые показывали в ту сторону, откуда пришла колонна.

Пожилой не выдержал, опустился на землю и обхватил голову руками. А молодой все прыгал и прыгал, все поднимал, и поднимал руки - все медленней и медленней, как детская заводная игрушка, у которой кончался завод пружины...

Хвост колонны уже скрылся в пыльном облаке, поднятом гусеницами, а Ганс все еще не мог прийти в себя. В ушах не смолкали лязг и скрежет. В нос лез горячий запах солярки. В голове в безумном танце кружились страх и недоумение.

- Они вас не хотят брать в плен! - не понимая своего злорадства, крикнул Ганс солдатам, уныло сидевшим на обочине. - Они не хотят!

- Не хотят, - согласился старший. - Третий раз за день сдаемся - и не берут. Не до вас, мол...

Страшная злоба, внезапная, слепящая, поднимающая на ноги, толкающая вперед, захлестнула Ганса: предатели! Народ, армия, фюрер вот-вот поломают врагу хребет! А эти двое пляшут на обочине с поднятыми руками! И их еще не берут в плен! Господин рейхсминистр не спит ночами! А их не берут в плен! Несчастная Матильда жрет консервированную конину! А эти едут и смеются!

Ефрейтор прижал автомат к животу и дернул спуск.

Но время, проведенное в обществе кошек его превосходительства, сыграло с Гансом Шрамом, двадцати одного года, вероисповедания протестантского, к суду не привлекавшимся, холостым, в прошлом - учеником мясника, а ныне ефрейтором, награжденным крестом и двумя медалями, последнюю шутку.

Автомат, отдавая, больно застучал по животу, а пули взрыхлили землю чуть ли не в полусотне метров от солдат.

- Ты что! - вскрикнул пожилой и скатился в кювет.

- Предатели! Заговорщики! - вопил Ганс, сшибая свинцом весенние листья, щелкая по исчерченному гусеницами асфальту, дырявя пронумерованную жестянку на столбе. - Фюрер кует оружие победы! Матильда не спит ночами! Его высокопревосходительство жрут консервированную конину!..

Ганс видел, как молодой, не прячась, вскинул винтовку.

Ганс слышал, как он совсем негромко, спокойно сказал:

- Получай, недобитая нацистская шкура!..

* * *

В историю с сокровищами Эзельлоха История, которую, бывает, пишут с большой буквы, внесла несущественную поправку.