Знаменитый Собачий Университет Юкриджа   ::   Вудхауз Пэлэм Грэнвилл

Я хочу, чтобы каждый, кому нужна дрессированная собака — какая угодно — не задумываясь шел ко мне. Да, вот что, дитя мое: если хочешь вложить капитал в выгодное дело — я могу пустить тебя в самом начале.

— Нет, спасибо.

— Как угодно, как угодно. Только не забудь, что один человек вложил девятьсот долларов в автомобильное дело Форда, когда Форд еще только начинал. Он потом получил сорок миллионов. Эй, эти часы правильные? Чтоб его! Я же на поезд опоздаю! Помоги-ка мне сдвинуть с места этих животных.

Через пять минут, в сопровождении шести пекинок, унося фунт моего табака, три пары моих носков и остатки виски, Юкридж сел в такси и отбыл на Чаринг- Кросский вокзал, чтобы приступить к труду своей жизни.

Прошло, кажется, шесть недель, шесть тихих, безъюкриджевых недель. А потом, как-то утром, я получил взволнованную телеграмму. Не телеграмма, а вопль тоски и боли. В каждом слове дышал истерзанный дух великого человека, изнемогшего в безнадежной битве с превосходящим противником. Такую телеграмму мог бы послать Иов после продолжительной беседы с Вилдадом, властителем Савхейским:

Дитя мое зпт приезжай немедленно тчк вопрос жизни и смерти зпт старина тчк отчаянное положение тчк не подведи меня тчк

Телеграмма меня напугала. Я выехал первым же поездом.

Коттедж "Белая хижина" в деревне Шипс Крей — в будущем предназначенный стать историческим памятником и Меккой для всех любителей собак — оказался ветхим домишкой, стоявшим в отдалении от деревни на лондонской дороге. Я нашел его без труда, ибо Юкридж, повидимому, добился некоторой известности среди соседей; но вот попасть внутрь оказалось сложнее. Я стучался целую минуту, потом стал кричать; и уже подумал было, что Юкриджа нет дома, как вдруг дверь открылась. Я как раз готовился нанести по ней последний удар, и поэтому влетел внутрь не хуже примы русского балета.

— Извини, старина. — сказал Юкридж. — Я не знал, что это ты. Принял тебя за Гуча, бакалейщика: забрано товару на шесть фунтов, три шиллинга и пенни.

— Понятно.

— Он меня только что собаками не травил из-за своих поганых денег. — горько жаловался Юкридж по дороге в гостиную. — Это жестоко, в конце концов! Приезжаешь к ним, собираешься открыть огромную фирму, помочь этим туземцам оживить местную промышленность — а они тут же поворачиваются и кусают ту самую руку, которая хотела их накормить. Здешние кровопийцы преследуют меня с первых дней. Все, что мне нужно — немного доверия, немного сочувствия, немного покладистости. И что же? Им интересны только деньги по счёту. Без конца надоедают мне с деньгами по счету, как раз когда я должен сосредоточить все свои мысли, всю свою энергию на исключительно трудной и деликатной работе. Я не могу заплатить по счету. Если бы они проявили разумное терпение, я заплатил бы им в пятьдесят раз больше — но не сейчас. Время еще не пришло. Я пытался им объяснить: "Я занятый человек, работаю день и ночь, дрессирую шестерых пекинок для варьете, а вы приходите, отвлекаете меня и снижаете эффективность моей работы, бурча чего-то там про деньги по счету. Разве это по- товарищески? С таким настроем миллионером не станешь. С такими узколобым мелочным подходом вам никогда не добиться успеха." — Но нет, они не поняли. Они стали приходить сюда в любое время дня и ночи, и подстерегать меня на большой дороге, пока моя жизнь не стала сплошным проклятием. И как ты думаешь, что случилось теперь?

— Что?

— Собаки.

— Чумка?

— Нет. Хуже. Их зацапал домовладелец, в залог за чертову арендную плату. Украл мой основной капитал! Арестовал мои фонды! Загубил мой бизнес на корню.