Первый всадник   ::   Кейз Джон

Фрэнк отступил и дал с правой — после такого удара обычно недосчитываются зубов. Он бил и бил, пока не надоело.

Соланж все еще держался на ногах. Фрэнк схватил его за волосы, развернул и шарахнул лицом о край железной двери — раз, второй, третий. Соланж отшатнулся, будто в поисках, куда упасть. Фрэнк что было сил ударил его ребром ладони по загривку. Раздался щелчок, и Соланж распластался по земле.

Полицейских было уже слышно, они бежали по коридору. В дверном проеме появились котельщики — и раскрыли рты. Фрэнк отступил, чтобы ударить Соланжа ногой в грудь, но понял, что что-то не так. Тело почти не слушается, никак не перевести дыхание. И грудь мокрая. Липкая и мокрая. Фрэнк посмотрел вниз.

Господи, умираю...



Эпилог

Он и в самом деле чуть не истек кровью.

Две пули пришлись в грудь — одна остановилась в пяти миллиметрах от позвоночника. Почти неделю Фрэнк пролежал в отделении интенсивной терапии Колумбийской пресвитерианской больницы, дышал кислородом через маску. После двух операций врачи наконец заявили, что он идет на поправку, и перевели в отдельную палату высшего класса.

Это было и хорошо, и плохо. Хорошо то, что палата оказалась просторной, с большими окнами, удобно обставленной, даже с диваном. Он бы очень подошел Энни, если бы к нему пускали посетителей. Плохо, что без телефона. И странно — страховая компания не оплатила бы такой сервис даже под дулом пистолета, и в больнице это должны прекрасно знать. И вообще Дейли как-то не тянул на особо важное лицо. Разве что для Энни.

И все же...

Фрэнк спросил у врача, но тот сказал только:

— Не волнуйтесь, все оплачено.

— Ладно, — согласился Дейли, — а телефон мне полагается?

— Пока еще нет, — с некоторым сомнением ответил врач.

— А посетители?

— Разумеется. Очень скоро, как только вы окрепнете.

Когда Фрэнка держали на таком количестве болеутоляющих, что большую часть времени он вообще валялся в отключке, эта отговорка казалась логичной. Но примерно через пять дней он начал подозревать, что что-то не так. И уже совсем было собрался угнать инвалидную коляску, но врач открыл дверь и сказал:

— К вам гости.

Фрэнк улыбнулся и с трудом поднялся на подушке — швы все еще давали о себе знать. Улыбка померкла, когда в дверях вместо Энни появился полковник авиации с бэджем? «Фитч».

— Тейлор Фитч, — представился он.

— Здравствуйте, — нахмурился Фрэнк. Они пожали руки. — Что случилось?

— Прежде чем мы поговорим, — начал полковник, вынимая из кейса лист бумаги, — я надеюсь, что вы кое-что подпишете. Обычная формальность. — Он протянул Фрэнку бумагу и вынул из кармана ручку.

Фрэнк опустил глаза. Договор о неразглашении.

— Спасибо, мне такого не надо, — сказал он и отдал договор.

Полковник вздохнул:

— Ну ладно, не важно.

— Тем более, — ответил Фрэнк. — Я журналист, мне платят за то, что я пишу. Это хороший сюжет.

— Еще бы, — кивнул Фитч, — чертовски хороший. Не поспоришь. Но вы его не опубликуете.

— Мы знакомы? — прищурился на него Дейли.

— Не думаю, — чуть улыбнулся Фитч.

— Я видел ваше имя.

— Возможно, обо мне часто пишут.

— Нет, — покачал головой Фрэнк. — Не там.

— Ну что ж, — перевел тему Фитч, — у вас нет выбора. Я...

— Оно было на декларации.

— Что?

— Ваше имя. — Фрэнк подумал еще секунду, и его осенило. — Вспомнил! Вы летели из Хаммерфеста с Энни и Глисоном!

— С кем?

— Глисоном, Нилом Глисоном.

— Не знаю такого.

— Ну да, как же! — ответил Фрэнк, подавляя смех, который грозил обернуться мучительной болью в груди. — Вряд ли мы с вами можем похвастаться, что на самом деле его знаем. Впрочем, лично меня такое положение дел вполне устраивает. Но что бы вы ни говорили, вы летели с ним. Кстати, — он уставился на полковника, — я собирался вас рассмотреть и отвлекся.