Пес смерти   ::   Кристи Агата

Фолбридж – удивительно живописная деревня. Она расположена в устье реки Фол, главным образом на восточном берегу, западный слишком крут для того, чтобы на нем возводить постройки, хотя несколько коттеджей все же здесь было. Коттедж доктора прилепился к самому краю обрыва. Отсюда можно было видеть, как могучие морские валы бьются о черные скалы.

Маленький домик, к которому мы направлялись, находился в ложбине, и отсюда моря видно не было.

– Здесь живет районная сестра-сиделка, и я устроил Марию-Анжелику к ней на полный пансион. Это очень удобно, ведь теперь она под постоянным присмотром.

– А ведет-то она себя нормально? – спросил я на всякий случай.

– Сейчас вес сами увидите, – улыбаясь ответил доктор.

Районная сестра – коренастая симпатичная малышка, когда мы подошли, как раз собиралась садиться на велосипед.

– Добрый вечер, как ваша пациентка? – обратился к ней Роуз.

– Без изменений, доктор. Сидит со сложенными руками, и мысли где-то далеко. Часто она мне не отвечает, хотя английский теперь знает достаточно хорошо.

Роуз кивнул и, когда медсестра укатила на своем велосипеде, постучал в дверь и резко распахнул ее.

Сестра Мария-Анжелика лежала в шезлонге у окна. Когда мы вошли, она повернула голову.

Лицо ее было необычным – бледным, почти прозрачным, с огромными трагичными глазами.

– Добрый вечер, сестра, – сказал Роуз по-французски.

– Добрый вечер, мосье доктор.

– Позвольте представить – мой друг мистер Энстразер.

Я поклонился, и она в ответ чуть наклонила голову, слегка улыбаясь.

– Ну, и как вы себя сегодня чувствуете? – спросил доктор, усаживаясь рядом с ней.

– Как обычно. – Она замолчала и тут же продолжила: – Я живу не в совсем реальном мире. Прошел ли день, месяц, год. Я этого не замечаю. Реальны только мои сны.

– Вы все еще много грезите?

– Все время, и – представляете – сны для меня более реальны, чем жизнь.

– Вы видите во сне свою Бельгию?

Она покачала головой.

– Я вижу во сне страну, которой на самом деле никогда не было. Но вы это хорошо знаете. Я много раз вам рассказывала. – Она замолчала, а затем резко сказала: – Но, может быть, этот джентльмен тоже доктор – специалист по психическим заболеваниям?

– Нет-нет. – Роуз принялся ее успокаивать, и, когда он улыбнулся, я обратил внимание, какие мощные у него клыки и что есть в нем что-то волчье. Он заговорил:

– Я подумал, вам интересно будет побеседовать с мистером Энстразером. Он немного знает Бельгию. И кое-что совсем недавно слышал о вашем монастыре.

Ее глаза остановились на мне. Бледные щеки чуть порозовели.

– На самом деле ничего особенного, – поспешил сказать я. – Позавчера я обедал с одним моим другом, и он рассказал мне о разрушенном монастыре.

– Значит, он действительно был разрушен! – Это, слабое восклицание было обращено скорее к себе самой, нежели к нам. Затем она снова взглянула на меня и после некоторого колебания спросила: – Скажите, мосье, рассказал ли вам ваш друг, как.., каким образом.., был разрушен монастырь?

– Он был взорван, – ответил я и добавил: – Крестьяне боятся проходить мимо него ночью.

– Почему боятся?

– Потому что на полуразрушенной стене сохранилась темная отметина. Она внушает им страх.

Женщина подалась вперед.

– Скажите мне, мосье, – скажите, скорей, – на что похоже это пятно?

– У него очертания огромной собаки, – ответил я. – Крестьяне называют его «Псом смерти».

– О! – Нечеловеческий вздох сорвался с ее губ. – Тогда, значит, все это правда. Все, что я вспомнила, – это правда. А вовсе не ночной кошмар. Все это было! Было на самом деле!

– Что было, сестра? – спросил доктор, понизив голос. Она решительно повернулась к нему.

– Я вспомнила. Там, на ступенях.., я вспомнила.