Пес войны   ::   Рощин Валерий

Руслан Селимханович Газыров — чистокровный чеченец невысокого роста с мягкими чертами лица и коротко подстриженной седой бородой, пользовался немалым авторитетом и у дальневосточной кавказской диаспоры, обосновавшейся во Владивостоке, и у сородичей, оставшихся на берегах Терека. Отчасти благодаря хитрости и незаурядному уму, а может быть из-за удачи, нередко сопутствующей в бизнесе, он легко добивался успехов в делах, проворачивать которые брался всерьез и настойчиво, используя всю свою недюжинную хватку.

— Ладно, попытаюсь, — процедил в ответ, возведенный в ранг заместителя преуспевающего коммерческого предприятия бывший уголовник.

Хасан, принимавший самое деятельное участие в первой чеченской войне и получивший от Басаева грозное прозвище Волк, вышел, плотно прикрыв за собой дверь кабинета. Газыров же повелел секретарше никого к нему не пускать и по телефону не соединять. Он поставил на огромный письменный стол бутылку коньяка, рюмку, и с мрачным видом, будто на похоронах, принялся ее опорожнять безо всякой закуски.

Руслан не верил в успех переговоров с Тимуром — давним другом, отчего-то решившим вдруг разделить их детище — огромную компанию, пополам. Еще больше его настораживало страстное желание Хасана лично провести эти переговоры. Уголек нехороших подозрений тлел где-то у него внутри с самого утра…

Много лет назад, только начиная заниматься торговлей в родном Очхое, еще молодой, безбородый и не обремененный жизненным опытом Руслан, уже отличался способностью быстрее других ориентироваться в сложных и, подчас, экстремальных ситуациях.

В конце восьмидесятых, изрядно намаявшись с организацией поставок больших партий фруктов в среднюю полосу России, Газыров, осознал, что в тесной от конкурентов из Азербайджана и Армении нише, большого состояния не заработать. Подсчитав с двумя земляками — Тимуром и Мухарбеком общие сбережения, они задумали приобрести еще диковинные тогда японские автомобили. Но не просто заказать их перекупщикам, а съездить самим, выбрать, а заодно и повнимательнее приглядеться к экзотическому в ту эпоху виду бизнеса.

Все лето, прожив в небольшой приморской гостинице с видом на бухту «Золотой Рог», встречая и провожая торговые суда шедшие через Японию, Газыров обзавелся нужными связями и до тонкостей изучил механизм проворачиваемых автомобильных махинаций. Схватывающий все на лету Руслан, с ликующей радостью понял тогда, что это и есть тот самый российский Клондайк, о котором так давно мечтал. Главным же и самым удивительным открытием стал факт, о котором позже он вспоминал как о переломном в его деловой жизни. В схеме доставки, распределения и продажи подержанных иномарок, полностью отсутствовал единый координирующий центр. Моряков, занятых в этой операции, волновал процесс дешевой закупки, погрузки и продажи автомобильного хлама у родных берегов. Портовое руководство, закрывая глаза на вопиющие нарушения, интересовалось лишь своей долей от немалого навара. А перекупщики старались побыстрее и поближе найти страждущих покупателей «Мазд», «Тойот» и «Ниссанов».

Очень скоро наметив свою главенствующую роль в разобщенном и пока еще хаотичном бизнесе, Газыров стал терпеливо закладывать фундамент под будущую монопольную империю. Несколько лет понадобилось, чтобы подчинить или выжить вовсе самых настойчивых конкурентов, наладить надежную для сбыта связь с западными регионами страны и, наконец, стать желанным гостем в кабинетах местной власти.

Уважаемый человек, пожилой и пополневший Руслан Селимханович, мог бы посчитать свой ответ Крестовым походам вполне удачным, а нынешнюю жизнь в Приморье счастливой и налаженной, если бы не два обстоятельства… Во-первых, в родной Чечне шла вторая в новейшей истории жестокая война, и он не часто, но все же с волнением вспоминал об оставшихся там престарелом отце и старшем брате. Вторым и куда более раздражающим обстоятельством явилась последняя ссора с Тимуром.