Анатомия развода   ::   Лобановская Ирина

Словно испарилось без остатка…

Но в разладе не бывает виноват один… Виноватых всегда двое… И не стоит решать, кто из них виновен больше…

Через несколько лет после свадьбы Юрий реагировал на все иначе.

— Ты что опять развалилась на диване, как медуза? Снова голова болит? Надоело…

Все хорошее исчезло без следа… Отчитываются и держат ответ лишь перед Богом, вспомнила Аня Юр кипы слова…

— Мадам, нельзя так внезапно тормозить, попадете в аварию! — налетев на нее сзади, прокомментировал событие юноша лет двадцати и засмеялся.

Аня вновь побрела дальше, к метро.

— На улицах всегда смотри в лица прохожих, это помогает в тяжелых ситуациях, — сказал ей когда-то Анатолий.

Она попыталась сейчас это сделать, но все двоилось, кружилось. Цвета мешались, и различала их Аня с трудом. Лица слились в один собирательный образ большого города.

— Ты есть будешь? — обычно этим вопросом встречал папа Роальд Дениса, вернувшегося из школы. — Или там поел?

Это следовало понимать так — ты меня собираешься кормить или мне придется по твоей милости лечь спать голодным?

И Денис, добрая душа — в отца или в мать? — спешил на кухню греть обед, оставленный мамой.

— Вам нужно заниматься спортом! — пробовал воспитывать Роальда Денис, увлекающийся волейболом.

— Да ну что ты! — отнекивался Роальд. — Мне даже двигаться трудно!

— Вот поэтому и нужно! Надо учиться преодолевать себя, — важно объяснял Денис. — Мама говорит, что жизнь состоит из преодолений самого себя и усилий над собой. Вы же психолог и должны это знать.

Наконец Роальд не выдержал и взорвался.

— Тогда ты последуй сам своему совету: приложи некоторые усилия, преодолей себя и перестань меня учить и наставлять на путь истинный! Пойми, это совершенно бесполезное мероприятие, бесцельный трюк, который ни к чему не приведет!

Но Денис был упрям в мать и поучать Роальда не перестал.

— Ты устала? — иногда вдруг спрашивал вечером Аню Роальд.

Какая нежная забота о жене, которая кормит, поит и одевает…

Но каждому хочется порой быть нежным, заботливым и благородным…

Какой гнусный, паршивый, противный дом, думала Аня. Почему-то раньше она этого не замечала.

Роальд жил в старом доме, родившемся в сталинскую мрачную эпоху, а потому сохранившем все настроения и отпечатки того безрадостного времени, правда искусственно подбодренного маршами Дунаевского. Сквозь толстые, мощные стены не проходило ни звука. Живем как в бункере Сталина! — иногда посмеивался Алик. Квартира была холодной и темноватой. Высокие гордые потолки казались противоестественными на фоне низкорослых квартирок друзей и знакомых, подоконники остались огромными, рамы — допотопными, узкими, с маленькими форточками.

«Я больше не могу здесь жить, — подумала Аня. — Пусть меня простят Полина, Роальд, Денис и остальные… Несчастные дети… А ведь когда я рожала их и так хотела родить, я была уверена, что они всегда будут счастливы».

— Ты знаешь, что человеку нужно для счастья? — спросил ее как-то в Сочи Анатолий.

Она рассеянно пожала плечами и подумала, что счастье— это ребенок…

— Всего лишь немного тепла. На свете слишком много зависит от крошечки человеческого тепла и участия, — задумчиво ответил сам себе Анатолий. — И слишком много зависит от его отсутствия.

— Это вроде как доброе слово и кошке приятно? — задумалась вслух Аня.

Анатолий не ответил. Смотрел на море и думал о своем.

Этот непреложный закон тяготения между людьми… Однажды вдруг две души, два мира, два одиночества сливаются, пытаясь найти единый ритм и вместе дышать… Но находят это далеко не всегда… Почему?.. В чем их ошибка?..

За свое долготерпение Аня отыгралась вполне, искупив его звонком Анатолию.

— Ты еще не женился на Полине? — прямо спросила она.

— А почему ты спрашиваешь? — ушел он от ответа.

— Потому что предлагаю жениться на мне. Вот… — выпалила Аня.