Анатомия развода   ::   Лобановская Ирина

Задержалась на работе?

— Ездила на дачу, — нехотя объяснила Аня. — Пришлось в очередной раз разбираться с дочерью… Очень тяжелый характер. Замкнутая, скрытная. Ничего не хочет делать: ни читать, ни рисовать, ни лепить. Лень непролазная. Целый день сидит в углу. И с детьми играть не любит.

— А сколько ей лет?

— Три года.

— Тогда ты будешь с ней разбираться еще долго. — Роальд весело хмыкнул. — Когда мы увидимся?

Аня растерялась. Такая решительность и стремительность действий ее нередко ставили в тупик.

— Разве мы собирались?..

— Ты, может, и нет, а я планировал. Давай обсудим когда и где.

— А зачем нам видеться? — сурово спросила Аня, пытаясь влить в голос максимум холодного металла.

— Анюта, ты специально притворяешься дурой и принцессой на горошине? — ехидно поинтересовался Роальд. — И задаешь такие вопросы?

— Я… нет… Так сразу… Я не знаю… И где?..

Что ты мнешься, как девочка? — усмехнулся в трубку Роальд, резко сокращая дистанцию. — Где… Это тоже исключительно моя проблема. Твоя — согласиться. Впрочем, это вообще не проблема. Так, пустячок… Что, где, когда… Передачка на ТиВи. Давай завтра в половине седьмого на «Алексеевской». Там один выход.

Сердце пыталось сорваться из груди в пятки, как у студентки, вытащившей провальный билет…

Снова лгать мужу? Но лгать до бесконечности нельзя. В итоге Юрий обо всем догадается… Он и так без конца ее подозревает. Только молчит, не хочет затевать скандал и портить едва наладившиеся отношения. Противно… Говорят, есть люди, которые никогда не лгут. Трудно представить… Никогда не врать?! Даже если очень редко… Неужели такие есть?!

Аня задумалась. Она подобных не встречала. Наверное, у нее друзья и знакомые, похожие на нее. Впрочем, так почти у всех… «Каждый выбирает для себя женщину, религию, дорогу…»

Женщину?.. И Юрий и Роальд ведь тоже выбрали ее для себя… А как иначе? Им требовалась именно такая — легкая, порхающая, хохочущая… И может, немного привирающая?.. Кто знает… Мужчинам не нужны проблемные дамы, относящиеся к миру трагически.

Она выбирала их, а они — ее… Кто вообще кого выбирал?! Аня думала, что первые шаги делала все-таки она… Но видимо, ошиблась. И сейчас ее выбором руководил этот психолог, отлично знающий человеческие души, и Анькину заблудшую в том числе. Он сыграл на ее желании изменить свою жизнь. Он его угадал, вычислил. И почти заставил поступить так, как хотел именно он. Она догадалась правильно…

Аня не успела спросить, почему вдруг на «Алексеевской». Запели короткие гудки…



2

— Аннушка!.. — Мама ласково касалась Анькиного лица, пытаясь ее разбудить. — Пора вставать! Тебе опять что-то снится?

Ходит рядом, говорит, настаивает… Мама… Опять…

Аня с трудом разлепляла веки. Неужели утро?! И вновь просыпаться, подниматься, одеваться… Какой-то ежедневный непрерывный кошмар…

Она родилась жуткой соней. Самой совиной совой из всех сов. И утренний подъем казался ей пыткой, каторгой, нечеловеческим издевательством.

Мама, мамочка… Ее руки, ее голос, ее нежность… Сколько лет они будили Аню по утрам… а когда перестали, потому что появились другие «будильники», Ане так не хватало маминых прикосновений!.. Но лучше бы ее никто не трогал по утрам…

— Мне опять приснился сон, тот же самый. — Аня смотрела на маму сквозь непослушные, ленивые ресницы. — Мы куда-то летим в космическом корабле… Со мной какие-то парни… И почему-то Алик… Вот… А Земля погибла. Ее больше нет.

Мама улыбалась, не слишком вслушиваясь в Анькин полусонный лепет. У нее хватало забот, и дочкин сон, почему-то неизменно повторяющийся, матери немного надоел. И знала она его до мельчайших подробностей.

— В школу, в школу, — повторяла мама.