Беверли-Хиллз   ::   Бут Пат

Когда другие и он сам поняли, какой властью обладает существо мужского пола по имени Роберт Хартфорд над человеческими особями обоих полов, то кто-то принялся бешено подсчитывать, как на этом можно подзаработать, а ему стало скучно жить на свете.

Но все же женщины, с каждым разом все более молодые, его по-прежнему возбуждали, и он гордился тем, что на их вожделение отвечает с не меньшим пылом. Только это одно, пожалуй, удерживало звезду от погружения в глубь океана, чтобы погаснуть там, в глубине, привлекая своим свечением ошалелых рыбок.

Такую красивую смерть Роберт с удовольствием сам себе пророчил, не помня уже, что нечто подобное вычитал когда-то в юности в давно забытом романе какого-то классика. В мыслях, да и на словах, в бесчисленных интервью он поигрывал собой, словно амулетом, согретым в ладонях, и производил тем самым впечатление актера думающего, а не просто ходящего манекена.

Тем более что он никак не походил внешне на мужчину с рекламы сигарет «Мальборо». Все в его облике не соответствовало этому супермужественному типу, а на деле тупому красавчику. Наоборот, Роберт не открыт публике, а полон намеков – на интеллект, на тягу к возвышенной, целомудренной, почти монашеской жизни и еще черт знает на что, в чем никакие кинокритики так и не смогли разобраться.

Его одежда вполне соответствовала облику звезды, вернее, экранному имиджу. Простота ее и невыразительность лишь подчеркивали то, что несет в себе облаченный в нее киногерой. Белая футболка, всегда безупречно чистая, открывающая взгляду крепкую загорелую шею. Плотно обтягивающие бедра джинсы. Кто бы мог подумать, что этот примитивный наряд тщательно продуман и изготовлен из специальной ткани по его заказу, за огромные деньги.

– Может ли что-то еще повлиять на твое решение? – осмелился нарушить тишину Бос Лейбовиц.

Он первым не выдержал затянувшегося молчания. Бос не смог скрыть свой интерес к сделке, что недопустимо для бизнесмена такого ранга. Как он может рассчитывать, что своим жалким лепетом способен поторопить суперзвезду? Что он может предложить ему, кроме того, что уже предложено? Как еще польстить?

Вокруг Хартфорда крутилось девок больше, чем он был бы способен употребить до конца дней своих, а Бос Лейбовиц сотню раз признавался, что они поклоняются ему, как божеству. Какой еще комплимент выдавит этот червяк из своих хилых мозгов?

Студия «Галакси» медленно, словно хлебнувший сверх нормы в трюмы забортной воды корабль, поплывет к своему банкротству, если… Хартфорд не оживит умершие помпы.

Роберт взмахнул бронзовой от искусственного загара рукой, и жест этот означал приказание заткнуться всем.

– Имей терпение, Бос. Пару-тройку минут, и я выдам свое решение.

Он выдал им улыбку, робкую, извиняющуюся улыбку мальчишки, смущенного присутствием стольких важных мужчин. Уже две недели назад Роберт знал, какое решение примет, но сладость бытия заключалась в том, что момент удовольствия можно затянуть до определенного момента. Как в постели с женщиной – тянешь, тянешь, превозмогая себя, прежде чем опустошишься.

А с этими потными от нетерпеливого ожидания мужланами еще интереснее.

Бос Лейбовиц думал: «Что еще нужно этой дряни? Что он тянет? Конечно, подонок знает, что под его слащавую рожу банки дают нам кредиты. Но больше, чем от нас, он нигде не получит».

Если Лейбовиц считал, что его мысли скрыты от проницательного взора кинозвезды, вертящего – вроде бы в сомнении – паркеровскую ручку с золотым пером, прежде чем подписать контракт века, то он ошибался.