Богиня   ::   Пембертон Маргарет

Прошло довольно много времени с тех пор, как кто-то из дортуара покидал монастырь с маленьким фибровым чемоданчиком, содержавшим, по мнению сестер, самое необходимое для новой жизни – обязательный комплект нижнего белья из грубой ткани. Им с Джесси исполнилось по одиннадцать лет. Приемные родители предпочитают детей помладше. Со временем всех девочек, деливших с ней спальню, вызывали к преподобной матушке. Оттуда они возвращались счастливые, возбужденные и вскоре исчезали навсегда. Остались лишь она и Джесси. Все остальные девочки, осиротевшие в девять-десять лет, прибыли сюда сравнительно недавно. Они горько плакали по ночам, когда выключали свет и надвигались тьма и одиночество.

– Вот еще! Да меня бы сто лет назад удочерили, – объявила Джесси, обводя пренебрежительным взглядом собравшихся у ее кровати воспитанниц. – Только мой дядя был жив и не хотел давать разрешения. Теперь-то он уже умер, – добавила она с нескрываемым самодовольством.

Дейзи, слегка хмурясь, завернула простыню на десять дюймов над краем одеяла, как предписывалось правилами.

– Вы тоже скоро уйдете, – весело утешила Джесси. – Рано или поздно всех удочерят!

– Кроме меня, – заметила Дейзи, подворачивая край одеяла с аккуратностью сиделки у постели больного.

Джесси плюхнулась на постель, болтая ногами; ее глаза злорадно блеснули.

– Ну конечно, нет! Только сироты могут стать приемышами!

Дейзи, забыв обо всем, выпрямилась.

– Все мы сироты. Иначе не жили бы здесь.

Джесси улыбнулась. Улыбка почему-то показалась Дейзи неприятной, и она ощутила странную неловкость.

– Не все, – продолжала Джесси и, положив в рот карамельку, принялась медленно и громко сосать. В комнате воцарилась тишина, и девочки, окружившие Джесси, начали с неприкрытым любопытством поглядывать на Дейзи. Та, не обращая ни на кого внимания, всмотрелась в хитрые, что-то таившие глаза Джесси и неожиданно похолодела.

– Монастырь Сердца Господня – сиротский приют, – напряженно заметила Дейзи, незаметно для себя сжимая кулаки с такой силой, что побелели костяшки пальцев.

– В таком случае, – кивнула Джесси, – ты должна считать себя счастливицей, потому что сюда попала.

Взгляды девочек встретились. Дейзи никогда не любила Джесси и прекрасно сознавала, что неприязнь была взаимной. Джесси – смутьянка, скандалистка и лгунья. Самым разумным для Дейзи будет не обращать внимания на глупые реплики и попросту выйти из комнаты. Однако что-то в тоне Джесси словно подзуживало пойти дальше.

Дейзи медленно направилась к кровати соперницы. Остальные воспитанницы, столпившиеся рядом, инстинктивно отступили.

– Что, спрашивается, ты хочешь этим сказать, Джесси Салливан?

Джесси рассмеялась, обнажив очень белые и маленькие зубки.

– Только то, что ты не сирота и не должна была остаться здесь. Тебе следовало жить в доме для детей, от которых отказались матери.

Дейзи приблизилась так быстро, что у Джесси не хватило времени опомниться. Сильные руки сомкнулись у нее на запястьях, глаза бешено сверкнули, резанув мгновенно побелевшее лицо Джесси.

– Моя мать не отказывалась от меня, она умерла!

– Вовсе нет! – торжествующе бросила Джесси. – Она принесла тебя сюда! Сестра Доминика сказала мне! Она принесла тебя сюда и бросила! Сестра Доминика говорила, что тебя должны были отправить в приют для брошенных детей, но преподобная матушка решила сделать для тебя исключение! Наверное, посчитала, что если ты останешься, твоя мамаша когда-нибудь передумает и вернется!

И воспользовавшись тем, что Дейзи ошеломленно застыла, постаралась поскорее вырваться. Сердце Дейзи, казалось, вот-вот разорвется. Она никак не могла вдохнуть.

– Ты лжешь!

– Нет, – заверила Джесси, проворно перебираясь на другую сторону кровати, подальше от разъяренного врага.