Писарева расплата   ::   Стаут Рекс

Он знал, что должен был заговорить, сказать женщине что-нибудь; но он чувствовал, что сказать ему нечего.

Наконец он неловко выговорил:

- Он был хорошим парнем.

Женщина снова кивнула:

- Думаю, да. Он рассказывал о вас. Он говорил, что вы всегда были добры к нему. Думаю, я должна поблагодарить вас.

- Вы не расскажете мне об этом поподробнее? - попросил казначей. - Я имею в виду - о нем, и как он попал сюда, и как он... ну, о его конце.

И он сел рядом с ней и стал ждать.

Женщина начала с горькой улыбкой:

- Теперь я уже могу говорить о нем. Почему-то я больше не принимаю это так близко к сердцу. И это все вина Джимми. Может быть, вы правы. Может быть, он и был хорошим парнем; но почему-то мне казалось, что из него толку не выйдет, - тяжело вздохнув, заключила она.

Казначей поднялся и снова посмотрел на могилу.

Когда женщина заговорила вновь, ее голос звучал так печально, что казначей содрогнулся.

- Он был точно таким, как и его отец. Тот умер, когда Джимми было двенадцать, а остальные были еще малышами. Папаша всегда был кретином, а Джимми - такой же, как и он. И когда я уже умирала от голода и переутомления, Джимми получил от флота эти деньги.

Он назвал их премией. Я так ничего и не поняла. Я в любом случае никогда не хотела, чтобы он шел во флот, но он не слушал меня. И тогда, когда он получил эти деньги, он привез нас всех сюда, где могут жить одни негры. Энни и Том тоже страдали из-за этого. Я много думала об этом, и я не удивлюсь, если он украл эти деньги. Энни и Том не такие. Вы не видели их, проезжая по дороге?

Казначей с усилием повернулся к ней и покачал головой:

- Нет. Но он - он был хорошим работником.

Собственные слова прозвучали в его ушах как чужие, глупо и пусто. Здесь царили лишь прах и боль. Слова были бесполезны.

- Возможно, - продолжила женщина. - Но когда жизнь такой женщины, как я, оказывается разбита мужчиной и его таким же сыном, она не может думать ни о ком из них слишком хорошо. Он должен был отдать эти деньги мне, я заслужила их. Но он твердил лишь о Томе и Энни, и что он собирается сделать для них, и привез нас сюда, где жить могут одни негры.

И теперь он ушел, а я не могу никого уговорить остаться здесь, и негры не работают, и живем мы теперь хуже, чем когда-либо. Он должен был остаться во флоте. По крайней мере, тогда мы имели от него сорок долларов в месяц.

Казначей снова заставил себя заговорить:

- Но место, кажется, не в таком плохом состоянии.

Вы могли бы продать его.

Женщина рассмеялась - хриплый, надломленный смех, от которого казначей содрогнулся. Она показала на усыпанные белыми цветами дикие заросли, окружавшие дом.

- Они очень милы, правда? - произнесла женщина с нескрываемым сарказмом. - Да, они действительно очень милы. Но все они выточены червем. Там у них внутри что-то не так. Кончено, я пыталась продать все, когда он ушел. Он мог бы и сам заняться этим.

Казначей предпринял слабую попытку копнуть поглубже.

- Но он был хорошим человеком, миссис Мартин, - сказал он. - И из ваших слов я понимаю, что он отдавал вам все, что у него было. Он делал все, что было в его силах. И теперь - теперь он ушел...

На мгновение женщина остановила на нем свой почти озадаченный взгляд. Затем коротко усмехнулась.

- Глупое замечание, - сказала она. - Думаю, я знаю, что вы имели в виду. Вы говорите точно как он. Что с того, что он мертв? Лучше уж он, чем я. Но конечно, вы были его другом.

Она резко оборвала себя и уставилась на казначея с тупой неприязнью.

Но казначей молчал. Плоды жизни! И он - он сам не знал, зачем он пришел сюда? Росс в последний раз посмотрел на могилу Джимми, и взгляд его был весьма красноречив и - если это возможно - нежен.

Но прах в могилах не имеет ушей. Задумавшись над этим, казначей повернулся, чтобы идти обратно.

Женщина не пошевелилась, чтобы пойти за ним, и не сказала ни слова.