Брачный приз   ::   Хенли Вирджиния

Элеонора де Монфор была строгой наставницей и ни за что не позволила бы дочери пропустить уроки даже в день возвращения отца. Они изучали языки с братом Адамом, просвещенным монахом-францисканцем, помогавшим составить кенилуортскую библиотеку. Обе молодые дамы прекрасно говорили по-французски, и недавно Розамонд увлеклась испанским, а Деми — валлийским. Кроме того, они занимались историей, музыкой и изящными искусствами. Помимо всего прочего, девушки учились вести дом, чтобы стать достойными хозяйками замка — управлять поварами, прачками, челядью, варить мыло и. делать свечи. Монахини из монастыря Непорочной Невесты показывали им, как готовить лекарственные снадобья, зашивать и перевязывать раны.

Но для Розамонд важнее всего была обретенная за все эти годы уверенность в себе. Она уже не та беззащитная, уязвимая, запуганная девочка. Принцесса Элеонора стала для нее образцом во всем, недосягаемой богиней. Розамонд подражала сверкающему остроумию Элеоноры, изысканной манере одеваться, величественной походке и умению держать себя. Принцесса могла осыпать непристойными ругательствами провинившегося конюха и ледяным взглядом пригвоздить к месту королеву Англии, и Розамонд Маршал на глазах превращалась в такую же блистательную аристократку, какой была графиня Лестер.

На следующее утро Розамонд выбрала лиловое платье в тон глазам, богато расшитое по рукавам и квадратному вырезу речным жемчугом. Красивая одежда не только доставляла ей удовольствие, но и позволяла держаться с достоинством. Захватив журнал, в котором записывала медицинские свойства трав и растений, Розамонд поспешила в кладовую, где пыталась приготовить из ягод восковницы и лаврового листа снадобье для облегчения болей при родах и сокращения продолжительности схваток.

Монахини рассердились, застав Розамонд за чтением медицинского трактата из Кордовы, в котором содержались сведения не только о болеутоляющих растениях, но и о зельях, препятствующих зачатию. Монахини твердили, что болеутоляющие средства предназначаются только для раненых. Но Розамонд возражала, что роженицы страдают не меньше, если не больше раненых. Христовы невесты, однако, считали, что боль это естественная и сам Господь повелел женщинам страдать. Розамонд пришлось замолчать. И все же она не сдалась, продолжила свои опыты втайне от остальных и стала снабжать женщин Кенилуорта успокаивающими настоями.

Отложив книгу, Розамонд проверила, как сушатся собранные ею ягоды восковницы. Удостоверившись, что ни одна не сгнила, она сделала пометку в книге и начала составлять духи из розовых лепестков, цветов абрикоса и миндального масла. Аромат ей понравился, и она растерла несколько капель между грудями, а потом, поддавшись внезапному порыву, взобралась на стену замка, чтобы посмотреть, как возвращаются в Кенилуорт последние воины.

Перегороженная дамбой река Эйвон огибала замок, куда можно было пройти по земляной насыпи. Утреннее солнце бликами ложилось на воду, и Розамонд это место показалось самым прекрасным на земле. Сердце ее пело от счастья. Наконец-то война закончилась!

Она прикрыла глаза от яркого света, пытаясь рассмотреть гербы на трепещущих стягах, но с такого расстояния трудно было что-то различить, поэтому ей пришлось спуститься вниз и запастись терпением. Ничего, скоро она увидит сэра де Берга!

Поняв, что опаздывает на урок, Розамонд поспешила по верхнему проходу, ведущему к каменной лестнице, а оттуда в библиотеку и вдруг увидела сэра Рикарда, шагавшего впереди. Она на миг замерла от радости, но тут же пришла в себя и, рванувшись к нему, едва слышно выдохнула:

— Сэр Рикард!

Мужчина не обернулся, и Розамонд сообразила, что ее не услышали.