Чужестранка Книга 1   ::   Гэблдон Диана

Молодой человек и в самом деле шатался от слабости, настолько измученный, что не протестовал, когда мы обсуждали его, словно неодушевленный предмет.

Мистрисс Фиц-Джиббонс скоро вернулась, неся в подоле фартука головки чеснока, матерчатые мешочки с сухими травами и разорванное на длинные полосы старое полотно. На той же мясистой руке, которой она поддерживала край фартука, висел небольшой черный котелок, а в другой руке была большая оплетенная бутыль с водой.

— Скажите мне, милая моя, чем я могу быть полезной? — бодро спросила мистрисс Фиц-Джиббонс.

Я попросила ее подвесить котелок с водой над огнем, почистить чеснок, а сама обследовала содержимое мешочков с травами. Нашла и волшебный орех и другие нужные для чая травы, а также нечто, определенное мною на вкус как вишневая кора.

— Болеутоляющее, — радостно бормотала я, припоминая сведения об употреблении трав и коры различных растений, сообщенные мне мистером Круком.

Я опустила в кипящую воду очищенный чеснок и волшебный орех, а также несколько полос полотна. Укрепляющий чай настаивался в маленькой кастрюльке возле огня. Все эти приготовления немного успокоили меня. Если я все еще не знала с уверенностью, где и почему я нахожусь, то знала по крайней мере, чем должна заниматься в ближайшие четверть часа.

— Благодарю вас, мистрисс Фиц-Джиббонс, — сказала я как можно уважительнее. — Теперь я справлюсь и одна, если у вас есть другие дела.

Грудь дамы-великана заколыхалась от смеха.

— Девочка моя, дел-то у меня просто по горло! Я пошлю вам сюда похлебки. Если что понадобится, зовите меня.

Она покатилась к выходу с неожиданной быстротой и скрылась за дверью.

Я снимала повязку как могла осторожнее. Накладка из вискозы прилипла к ране и отставала с легким хрустящим звуком подсохшей крови. Капли свежей крови медленно проступали по краям раны, я попросила у Джейми прощения за то, что причиняю ему боль, хотя он не пошевельнулся и не издал ни звука.

Он слегка улыбнулся — даже не без кокетства, этак игриво.

— Не волнуйтесь, барышня. Мне причиняли гораздо более сильную боль, и делали это люди совсем не такие красивые.

Он наклонился вперед, чтобы мне удобно было обмыть рану отваром чеснока, и плед соскользнул с его плеч.

И я воочию убедилась, что его слова, воспринимать ли их в качестве комплимента или нет, были несомненной констатацией факта: ему причиняли невероятную боль. Верхняя часть спины была сплошь покрыта пересекающимися побелевшими рубцами. Его жестоко пороли, и не один раз. В тех местах, где рубцы пересекались, образовалась белесоватая келоидная ткань, кое-где — там, где кнут хлестнул дважды по одному и тому же месту, — виднелись неправильной формы пятна и даже углубления в коже.

Я, разумеется, повидала на своем веку немало ран и травм, будучи военной медсестрой, но в рубцах, увиденных мною сейчас, было нечто особенно жестокое. Мое дыхание, как видно, выдало волнение, потому что Джейми обернулся и перехватил мой остановившийся взгляд. Он передернул здоровым плечом.

— Красные мундиры. Выпороли меня дважды в одну неделю. Они сделали бы это дважды и в один день, но побоялись, что убьют меня. А какая радость пороть мертвого?

Продолжая промывать рану, я старалась, чтобы голос мой звучал ровно:

— Не поверила бы, что существуют люди, которые делают подобное с радостью.

— Ну да? А ведь вы его видели.

— Кого?

— Капитана красных мундиров, который содрал мне шкуру со спины. Если он не в полном смысле радовался, то уж точно был очень собой доволен. Куда больше, чем я, — добавил он с кривой усмешкой. — Его имя Рэндолл.

— Рэндолл! — Я не могла скрыть потрясения. Холодные голубые глаза пристально уставились на меня.

— Вы с ним знакомы? — В голосе Джейми прозвучало подозрение.