Дикий цветок   ::   Райт Синтия

Джеф и Чарльз были тут не одни, но их дамы, Бог его знает зачем, удалились в туалетную комнату, так что мужчинам предстояло, по подсчетам Джефа, провести в одиночестве не менее получаса.

Сам он предпочел бы находиться сейчас дома, в постели, но, так как выбора не было, он осушил бокал шампанского и сделал официанту знак принести еще бутылку.

— Честно говоря, Чарльз, я не перестаю удивляться твоим понятиям о развлечениях, — обратился он к другу, стараясь перекричать стоявший вокруг гул голосов.

— Что, в самом деле, случилось сегодня вечером, что могло вдохновить тебя на такое прилагательное, как «чудесный»?

Липтон-Лайенз, приземистый розовощекий молодой человек, с усиками, чуть подвивавшимися на концах кверху, хлопнул Сандхэрста по плечу:

— Черт побери, какой сарказм, старина! Ну же, развеселись! Что могло такого произойти, чтобы ввергнуть тебя в эту пучину уныния и отвращения ко всему?

— Лучше не спрашивай, Чарльз! Если я начну перечислять тебе все мои горести и беды, тебе придется выслушивать все это до тех пор, пока тут не останется ни одного посетителя.

Джеф неохотно, словно через силу, улыбнулся. Чарльз был одним из немногих людей, кого он по-настоящему любил, кому доверял. Они знали друг друга с Оксфорда и вместе совершили свое замечательное путешествие по Европе, растянув его на три года беспрерывного кутежа и пирушек, которые едва не закончились женитьбой их обоих на сестрах на одном из островков у побережья Испании. Они были очень разные по характеру и темпераменту, но потому-то отчасти Джеф и дорожил этой дружбой и старался ее поддерживать, несмотря даже на то, что обоим им недавно исполнилось по тридцать и дороги их вскоре должны были разойтись.

— Что ж, хорошо, я скажу тебе.

Взгляд его, устремленный куда-то в пространство, стал жестким.

— Моя дорогая матушка сообщила мне сегодня утром, что все отсрочки закончились, и приговор будет приведен в исполнение. Они с отцом намерены объявить завтра, что их сын — есть опасение, что это я — помолвлен с леди Клементиной Бич. Думаю, мне не нужно напоминать тебе, что Клемми предназначали мне в жены со дня ее рождения, а мне тогда было девять. Ты, наверное, думал, что такие древние обычаи, как браки по уговору, давно уже исчезли, что их больше не существует, а? Быть может, это и так, за исключением этого — единственного. Мой многоуважаемый папочка, герцог, желает, видите ли, чтобы Уэстоны и Бичи навеки объединили свои громадные земельные владения в Йоркшире, — вот только раньше для этого не представлялось возможности, тогда как теперь…

Чарльз Липтон-Лайенз придвинул свой позолоченный стул поближе к Джефу и наклонился к нему, стараясь получше, расслышать слова приятеля сквозь гомон, наполнявший кафе «Роял». Казалось, все говорили, кричали и смеялись одновременно. Голова у Чарльза кружилась от шампанского, выпитого слишком быстро и в слишком большом количестве, но то, о чем говорил Джеф, по большей части давно уже не было для него новостью.

Впервые они говорили об этом обручении, задуманном обеими семьями, однажды ночью, когда выпили слишком много эля в оксфордском «Медведе». Родители Чарльза были вполне современными людьми, так что ему трудно было представить, что все это может восприниматься всерьез. Пока им еще не было тридцати, Джеф делал вид, будто всего этого просто не существует, и единственный раз проговорился о Клемми, когда они оба хватили лишнего.

Чарльз знал Клементину. Она была недурна собой, хотя вряд ли ее можно было назвать красавицей; похоже, она и сама прекрасно понимала, что ей далеко до графа Сандхэрстского. Клемми представляла собой совершенный английский тип девушки.